Чего не скажешь о Павле. Он полупьяный брёл в хвосте отряда, раз за разом прикладываясь к бурдюку с вонючим, но крепким вином. Судя по покрасневшим глазам, спал он не дольше пары-тройки часов. Мы помалкивали, хотя даже убитый тем же горем Антон более или менее держал себя в руках.
На этот раз через заросли решили не идти. И с птицами встречаться не хотелось, и прицеп в лице Смоги мешал. Гая вряд ли обрадуется, если мы притащим ей полумёртвого израненного мальчишку.
— Ладно, — буркнул я, когда мы остановились у зарослей кустарника, — я поищу обход, а вы никуда не уходите.
— Всё как всегда, — пожал плечами Алексей.
Я наскоро проверил снаряжение, бросил сумку и, набросив Плащ Теней, припустил вдоль зарослей.
Чёрт знает, что это за кустарник, но у меня сложилось впечатление, что его посадили специально. Возможно, жители хутора хотели таким образом обезопасить себя от разбойников и прочих криминальных элементов. Я нашёл свободную от зарослей зону только в полутора километрах на запад от стоянки, да и там пройти можно было с трудом: у подножья холма было нагромождение острых камней, из-под которых вытекала река, превратившая в натурально болото несколько ближайших полей.
Проходить здесь не хотелось, но прежде чем проводить разведку в другом направлении, нужно проверить, годится ли эта местность для прохождения. Не факт, что на востоке вообще будет проход.
Я поменял Плащ на Скрытность и медленно полез через камни. Если не перчатки, я бы наверняка пару раз рассёк ладони до самой кости, настолько острыми были края камней. Добравшись до ручья, я спрыгнул в воду.
В мои сапоги чуть выше щиколоток вцепились две бледные руки. Утопленница опрокинула меня на спину, буквально выдернув землю из-под моих ног, и потащила на глубину. Если бы вода не отполировала камни, я бы наверняка лишился плаща, а может и всего мяса на спине и затылке. Зато эта вода теперь скрывала меня с головой, а жабрами я пока не обзавёлся.
Извернувшись так, что затрещали кости, я всадил в Топлюше стрелу. Она на миг отпустила меня, но этого было достаточно, чтобы я успел вскочить на ноги. Плащ Теней, Ослепление, Яд. Утопленница зашипела мне в лицо и вскочила на ноги. Каким образом она умудрялась плыть так быстро в потоке, глубина которого едва ли достигала сорока сантиметров — для меня загадка.
Положение у меня не выгодное: в воде Топлюша наверняка сильнее, а я только стеснён в движениях. Но что-то как будто поменялось. Я чувствовал, что ей не победить меня. Возможно, дело в новых уровнях и шмотках. Да и выглядела утопленница, откровенно говоря, не слишком-то воинственно — изодранное платье едва прикрывало её тело, на бледной коже видны толстые розовые шрамы, а в единственном глазу читалось скорее отчаянье, чем воинственность.
— Ты — мой! — буквально простонала Топлюша.
— Нет, — покачал я головой и ухмыльнулся. — И ты это знаешь. Тебе меня не победить.
— Я не хочу тебя побеждать, — прошептала утопленница, — я хочу, чтобы ты любил меня. Как... как... как ту шлюху вчера! — её голос резко сорвался на визг. — А я ведь красивей! Ну, посмотри, красивей ведь! И я ведь тебя люблю!
Кажется, я сошёл с ума. Но драться с ней я передумал.
— Ты красивей, — кивнул я. И это была чистая правда. Если не считать последствий двух наших прежних... гм... встреч. — Вот только выдерни хотя бы из глаза наконечник копья.
Топлюша ойкнула и с хрустом выдернула из глазницы наконечник.
— Ой, а я думала, почему я так плохо вижу.
— В воду-то не посмотрелась?
— Я не отражаюсь в воде, — фыркнула утопленница, бросая обломок копья в воду. — Теперь я хорошо выгляжу?
По её лицу стекала бледная сукровица вперемешку то ли с гноем, то ли с ядом.
— Выглядишь отлично. Вот только... мы не можем быть вместе. Может, останемся друзьями?
Это Топлюше явно не понравилось. Она что-то проворчала и насупилась, сложив руки на груди. Думала она секунду.
— Придётся заставить тебя.
— А сможешь? — вздохнул я.
— Попробую, — обречённо сказала Топлюша.
Я выстрелил из арбалетов, но утопленница ушла от стрел и атаковала. Я встретил её ударом тесака, метя в живот. Лезвие распороло лохмотья, едва зацепив кожу — всё-таки в воде моя противница двигалась очень быстро. Она схватила меня в охапку, прижимая руки к груди. Но на сей раз у меня было средство от обнимашек. Я боднул Топлюшу в лицо. Заточенный клюв маски разодрал ей щёку. Утопленница взвизгнула, отступила, отпуская меня, и в этот момент я рубанул ей по ноге, разделывая бедро до самой кости. Девушка взвизгнула и тяжело рухнула в воду.
Я поднял тесак, чтобы добить её. И почти сразу опустил. Хватит с меня смертей влюблённых дурочек.
Она сидела в воде и тихо плакала, зажимая щеку ладонью. Её единственный глаз светился от боли и непонимания. Она даже не пыталась сбежать.
Сумасшедшая утопленница в роли сталкерши, каково? Мне что-то не смешно.
— Уходи, — сказал я, засовывая тесак в ножны. — Если хочешь понравиться парню, не нужно пытаться сначала утопить его. Это я так на будущее. Меня больше не преследуй. В следующий раз я с тобой разговаривать не буду, просто убью, поняла?
Топлюша кивнула и, разрыдавшись ещё сильней, исчезла в воде. Как сквозь дно провалилась.
Я дошёл до края болота, каждую секунду ожидая нападения, но утопленница не появлялась. Прикинув, сколько мы потеряем времени, если пойдём в другую сторону, я решил, что мы пройдём здесь.
Когда я вернулся, Павел уже был в такой кондиции, что пришлось тащить его на себе.
Старуха расплакалась, когда мы притащили парня. Смоги сначала мужественно всхлипывал, вытирая скупую мужскую слезу ладонью, но потом всё-таки заревел в голос. Натерпелся мальчишка за эти недели столько, что врагу не пожелаешь. Расправу над жителями хутора ведьмы устроили на его глазах, о чём дрожащим голосом он рассказал нам ещё в дороге.
Выслушав историю об островке спокойствия под управлением Серверной Рати, Гая только фыркнула.
— Останемся здесь, — сказала она. — Теперь нас не найдут. Не хочу ни с вашими связываться, ни с нашими. Время неспокойное. Да и что будет, когда вы уйдёте? Даже если вы убьёте Нервила, на его место сразу найдётся несколько претендентов, а такие дела в наших краях решаются только на мечах.
Нам отдали награду, которая теперь выглядело откровенно блёкло, а вечером Гая закатила настоящий пир. Не забыв намекнуть, что завтра она видеть нас не хочет.
В самый разгар ужина ко мне подошла Рилай.
— Выйдем, — шепнула она.
Я пожал плечами и последовал за ней. Никто и внимания не обратил.
— Куда мы идём? — спросил я на улице.
— Увидишь.
— Содержательный ответ.
— Я тебя не языками чесать звала, — сварливо отозвалась горбунья.
Мы шли минут пятнадцать. Как оказалось, местом назначения был тот дуб, у которого мы встретили Гаю и детей в прошлый раз. Видимо, старуха в прошлый раз порядком хотела нас запутать.
— Если бы бабка узнала, что я веду тебя сюда, она бы меня убила, — сказала Рилай. — Хотя, сейчас-то уже наплевать.
Она положила руку на кору и что-то тихо зашептала себе под нос. Это продолжалось около минуты. Потом что-то тихо ухнуло под землей, и меня ослепило короткой вспышкой.
— Не заставляй меня ждать, — едва ворочая языком от слабости, проговорила горбунья.
В глазах троилось. Земля шаталась под ногами. Знакомо, очень знакомо.
— Бабке приходится стоять здесь не меньше получаса, — с гордостью в голосе сказала Рилай, — но она ослабела к старости. А физические, — губы девчонки горько скривились, — уродства порой положительно влияют на силу. Ну, чего стоишь?
Шатаясь, я шагнул за ней.