Юболь начала разматывать свой саронг. А Малко смотрел, как из спадающих одежд появляется ее миниатюрная, гибкая и смуглая фигурка. Оставив только венок из плюмерии, Юболь прижалась к Малко. Снаружи доносились крики и шутки родни, занятой истреблением рисовой водки.
– Тебе нужно забыть все твои проблемы на этот вечер, – сказала Юболь. – Я уверена, что Нго тебе поможет. Многие годы он мечтает отомстить Труонгу... А тем временем ты обязан отдать мне должное, иначе вся моя семья будет страшно расстроена.
– Почему ты оставила открытой дверь? – спросил Малко. – Сюда слетятся все москиты.
– Чтобы мои родичи могли заглядывать и видеть... Это уже слишком!
Взглянув на расстроенное лицо Малко, Юболь расхохоталась и начала стягивать с него саронг.
– Тебе нечего стыдиться! – сказала она, откровенно им любуясь.
Юболь растянулась на циновке и привлекла к себе Малко. Ее ловкие руки начали ласкать тело любовника, и он очень быстро забыл о присутствии ее бесцеремонной родни.
Малко потребовалось несколько секунд, чтобы связать скрип ступенек со смеющейся во весь рот физиономией человека, наблюдавшего за ними через полуоткрытую дверь. Сидя на нем верхом, Юболь громко хохотала, сжимая его бедра на удивление сильными ногами. В начале их любовной игры Малко был немало удивлен этими совершенно неуместными раскатами смеха. Но тут же понял, что для Юболь это был способ дать понять своим близким, насколько велико было ее наслаждение. При каждом новом движении она впивалась ногтями в его тело и, откидывая назад голову, смеялась как безумная. Этому в немалой степени способствовала и рисовая водка.
– Там кто-то есть, – сказал Малко.
Он замер, но голова тут же исчезла. Юболь презрительно поморщилась и, закрыв глаза, продолжала ритмично скользить взад-вперед по телу Малко. Для нее в этот момент в мире существовало только одно: ее наслаждение.
Маленькое гибкое тело лаоски обладало, казалось, упругостью каучука.
– Продолжай, продолжай, – пробормотала она. Ступеньки лестницы снова скрипнули. Малко различил силуэт наблюдавшего за ними человека, но на этот раз не обратил на него никакого внимания. А Юболь снова залилась беспричинным смехом, закинув назад голову.
И тут же, обессилев, она упала на грудь Малко. Никогда Малко не поверил бы, что в этом маленьком теле таится столько энергии. А шум перед домом достиг своей высшей точки. Один из членов семьи громким голосом комментировал для более скромных родичей подвиги Малко.
Малко выходил из «Лан-Ксанга», когда расположившийся в садике перед отелем велорикша быстро тронулся и остановился перед ним. Человек этот так плохо говорил по-французски, что Малко с большим трудом угадал слова пароля:
– "Эль-Марокко"... в Паланг.
Это был незнакомый лаосец, беззубый, с круглым лицом, одетый в обычные для здешних рикш лохмотья. Малко сел в его коляску. Рикша тронулся и свернул направо по набережной.
Что же удалось узнать Нго?
Нго полулежал в углу сарая, отгороженном ширмой, и курил из трубки опиум. После нескольких затяжек он на минуту закрыл глаза, наслаждаясь, очевидно, дурманом. Затем медленно заговорил, обратившись к Малко:
– Сегодня вечером в одном укромном местечке недалеко от Вьентьяна Труонг должен передать Ло-Шину двести килограммов уксусного ангидрида. Вы можете его выследить. Он ни о чем не подозревает. Он отправится туда в шесть часов на своем грузовичке. Сейчас эта машина стоит около аптеки. Старый «пежо-403».
Он сказал это все на одном дыхании, явно находясь в состоянии опьянения. Но Малко понял главное: он напал на верный след.
– Вы уверены, что Труонг ни о чем не догадывается?
Нго улыбнулся.
– Я даю вам слово, месье. Сейчас четыре часа, и у вас еще достаточно времени, чтобы подготовить все необходимое.
Малко едва сдерживал нетерпение. Нужно было предупредить генерала Хаммуана, поскольку он, Малко, не имел никакого права производить обыск. Он протянул Нго руку.
– Спасибо, я буду держать вас в курсе дела.
Вьетнамец, сжав губами мундштук, принялся раскуривать очередную трубку. Гость был для него уже в другом мире. Малко выбежал из сарая. Нужно было действовать, а в его распоряжении было не более двух часов.
– Генерал Хаммуан находится в Луангпрабанге. Безразличная ко всему секретарша в мини-юбочке мило улыбнулась Малко.
– Когда он возвращается?
– Завтра утром.
– А его заместитель?
– Они отправились вместе. Я передам ему, что вы приходили.
Малко поблагодарил девушку и вышел. Итак, он вынужден действовать в одиночку. Он сел в «фольксваген» и направился к «Лан-Ксангу». У него оставалось время лишь на то, чтобы сбегать за своим суперплоским пистолетом. Поскольку Хаммуана нет в городе, он едет один. Он подумал о Юболи, блаженствующей в «их» доме. После отъезда гостей они чуть не полночи занимались любовью. Юная лаоска давала ему заснуть, затем будила страстными ласками, выжимая из его тела последние капельки эротизма. Она обладала совершенно необычным для восточной женщины воображением, заставляя ласкать ее самыми диковинными способами. А потом ничтоже сумняшеся заявляла Малко, что ничего подобного она раньше не испытывала.
Малко с трудом увернулся от столкновения с грузовым «доджем», въезжавшим в ворота лаосского штаба военной авиации, и нажал на акселератор. «Пежо», принадлежавший аптекарю, шел на двести метров впереди него. Труонг, худощавый и бледный вьетнамец с седой головой, отправился из центра города ровно в шесть часов. Малко оставалось лишь надеяться, что в кузове грузовичка действительно находится уксусный ангидрид.
Он не знал еще, что будет делать. Лучше всего было бы, конечно, подождать следующего дня, чтобы действовать вместе с генералом Хаммуаном... Труонг ехал довольно быстро, не проявляя ни малейшего беспокойства. В городе следить за ним было нетрудно. После того как они пересекли Ват-Тай, движение стало менее интенсивным, но «фольксваген» Малко, имевший вьентьянские номера, и здесь не вызвал подозрений.
Дорога шла берегом Меконга, следуя за его извивами. Мало-помалу современные дома уступали место участкам леса и хижинам на сваях. Им встретилась колонна военных машин. Во Вьентьяне часто забывали, что в стране бушует война и две трети ее территории находится под контролем Патет-Лао. Малко попытался держаться за такси, которое шло в том же направлении, что и грузовичок Труонга. Однако через три километра таксист свернул на обочину и вынужден был остановиться из-за лопнувшей шины. Между Малко и грузовичком, который шел, естественно, медленнее «фольксвагена», не было больше никаких машин. По счастью, дорога шла не разветвляясь. Малко пришлось прибавить скорость. Обгоняя грузовичок, Малко взглянул на Труонга, который катил с сигаретой в зубах, не отрывая глаз от дороги.
Он казался совершенно спокойным.
Чуть дальше дорога делала поворот. Малко потерял «пежо» из виду. Но это его не слишком волновало. Он проехал еще километр, поглядывая в зеркало заднего вида. Никого. Малко забеспокоился. Либо грузовичок свернул на дорогу, не замеченную им, либо по какой-то причине остановился. Он съехал на обочину, заглянул в мотор и поднял крышку заднего капота. На повороте показался грузовик и пролетел мимо. Но это был не «пежо». Он снова сел в машину и развернулся. Миновал поворот и выехал на дорогу, которая оказалась пустынной, если не считать велосипедиста, катившего в сторону Вьентьяна.
На полустертой табличке можно было не без труда прочесть: «Американская помощь» – 0,5 мили". Она была прибита на дереве у поворота на грунтовую дорогу, которая углублялась в лес по направлению к Меконгу. «Пежо» мог быть только там! Полмили – это десять минут пешком. Если аптекарь услышит шум мотора, он наверняка насторожится.
Закрыв машину, Малко зашагал по дорожной грязи, вглядываясь в джунгли, стоявшие стеной с обеих сторон дороги. Это было превосходное место для засады, какая совсем недавно стоила жизни Амалфи. Он ускорил шаг, ото всей души желая, чтобы скорая на решения Юболь никогда не услышала о Далиле.