– Что вам угодно? – спросила она ледяным тоном. – Я не люблю, когда меня беспокоят без предупреждения.
Его разорванная рубашка вызвала у нее ироническую усмешку.
– Вы что, повздорили с какой-нибудь ревнивой лаоской?
Он не ответил. Сейчас этот дом казался ему самым приятным местом на всем белом свете. Но теплоты, которая установилась между ними во время их первой встречи, больше не было. Она поднялась.
– Я принесу вам чего-нибудь выпить. Водки, не так ли?
Она исчезла и через несколько мгновений вернулась в длинном прозрачном платье. Снова устроилась в гамаке и протянула Малко стакан.
Малко пригубил крепкий прохладный напиток. Каждый раз, после того, как ему приходилось рисковать жизнью, он чувствовал неистовый прилив сил. Синтия, похоже, была ясновидящей.
– Я никогда не занимаюсь любовью в гамаке. Если вы пришли за этим, то будете разочарованы, – отчужденно заметила она.
Ее самоуверенность вдруг разозлила Малко. Со стаканом в руке он наклонился к ней и хотел поцеловать. Но она отвернулась, и его губы коснулись ее уха. Тогда он крепко взял ее за волосы и с силой повернул голову. На этот раз он не встретил сопротивления.
Ее губы приоткрылись, и она ответила на поцелуй – искусно и без излишнего притворства. Он открыл глаза и встретил взгляд молодой женщины – многозначительный и насмешливый.
– Вы сегодня агрессивны! – произнесла она. – Примите холодный душ. Я не прочь пофлиртовать, но меня не насилуют.
Сквозь легкую ткань платья Малко угадывал сильные длинные ноги. В нем стремительно просыпался пещерный человек. Эта роскошная самка, насмехавшаяся над ним, возбуждала в нем бешеное желание. Не зная с чего начать, он еще раз поцеловал ее и положил руку на бедро.
Он сразу понял, что под платьем ничего уже не было, наклонился и снова стал целовать ее. Его властный жест был настойчив. Он уловил под пальцами едва заметную дрожь. Поцелуй становился все более страстным.
Ее глаза были закрыты. Пес зарычал. Освободившись от поцелуя, она сказала:
– Цыц, Конфуций!
Мягко выражаясь, она не была еще на седьмом небе. Его рука скользнула по упругим бедрам и остановилась на лодыжке. Она не сопротивлялась. Язык ее вяло отвечал на поцелуй. Но когда его рука стала подниматься вверх, увлекая за собой ткань платья, она чуть заметно передвинула ноги. Он коснулся внутренней стороны бедер в том месте, где кожа была самой нежной. Сердце его колотилось как у школьника.
Он еле сдерживался, чтобы не закричать от радости – наконец-то он овладевал неприступной Синтией...
Теперь он уже не церемонился. Длинное платье поднялось выше бедер. Синтия закрыла глаза. Она больше не отвечала на поцелуй. Губы ее приоткрылись. Это были танталовы муки – как только он прижимался к ней, гамак начинал опасно раскачиваться.
Ему не терпелось вытащить Синтию из гамака и овладеть ею по-настоящему. Она уже не противилась его ласкам. Ничего другого, казалось, ей не было нужно. Он полностью забыл о ЦРУ и о той опасности, которой только что избежал.
Через какое-то время, показавшееся ему вечностью, она вдруг расслабилась всем телом и застонала. При этом бешено раскачивающийся гамак чуть не оторвался.
Как сквозь сон Малко снова услышал рычание Конфуция. Можно было подумать, что тот ревновал. Но Синтия, безусловно, была достаточно утонченной женщиной, чтобы прибегать к ласкам собаки. К тому же весь Вьентьян был у ее ног. Малко желал ее до безумия. Забыв про всякую галантность, он легко потянул ее за запястье, стараясь вытащить из гамака. Она открыла глаза.
Светлый, прозрачный взгляд счастливой девочки, но подозрительно тяжелый для женщины, только что испытавшей полное удовлетворение. Ее голубые глаза отражались в золотистых глазах Малко. Высокие скулы, сбритые брови, казалось, роднили се с потомками Чингисхана.
– Спасибо, – произнесла она.
Малко чуть не задохнулся. Бывают моменты, когда вежливость граничит с цинизмом...
– Пойдемте! – сказал он.
– Куда?
– Подальше от этого гамака! Вы же не хотите, чтобы я его отцепил!?
Синтия не изменила ни выражения лица, ни позы.
– У меня уже нет желания заниматься любовью. Мне и так хорошо, – спокойно промолвила она.
Увидев выражение лица Малко, она рассмеялась.
– Все вы одинаковы! Вы думаете, что женщине просто необходимо чувствовать себя растерзанной и опустошенной... Все вы чванливы. Я познакомилась недавно с одним американцем. Он пришел сюда как-то вечером и разделся. Он обладал такими достоинствами, каких я не видела никогда в жизни. Это было предметом его безумной гордости. Потом я узнала, что он поспорил на сто долларов, что я первая наброшусь на него. А я выгнала его плетью. Надеюсь, с вами мы не дойдем до этого...
Она с насмешкой разглядывала его, довольная собой и агрессивная. Малко удалось немного обуздать свой примитивный инстинкт.
– Если я и отказался пойти с вами в прошлый раз, то у меня были на то серьезные причины.
– Это ваше право, – холодно ответила Синтия. – Но я себя дважды не предлагаю.
Полулежа, опираясь на локти, она была великолепна – глаза ее блестели, платье скомкано на животе.
– Вы доставили мне большое удовольствие, – проговорила она.
Это было уже слишком! Конфуций вдруг зарычал громче и прижался мордой к полу.
– Что такое? – спросил Малко.
– Крысы, наверное.
Резким движением Малко вырвал се из гамака. Она упала на колени и тут же вскочила. Глаза ее недобро заблестели.
– Негодяй!
Но вмести того, чтобы убежать, она набросилась на него. Они упали на циновку. Когда ногти Синтии чуть было не вонзились в его глаза, раздались оглушительные взрывы. Конфуций застонал в агонии. Пол затрясся так, что казалось, кто-то исполнял на нем пляску Святого Витта.
Новая серия выстрелов – и на этот раз от старых тиковых половиц полетели щепки. Синтия вскрикнула и откатилась в сторону.
Малко выхватил свой суперплоский пистолет, прицелился в щель между половицами и три раза выстрелил. Преследователи выследили его и проникли под дом.
Он встретился глазами с Синтией. Ее взгляд неожиданно смягчился. Затаив дыхание, они лежали друг против друга на полу, в том месте, где доски были потолще. Губы их были рядом, и молодая женщина прошептала:
– Я прошу у вас прощения.
Стрельба прекратилась. Малко наблюдал за дверью. В любой момент могли бросить гранату... Но его выстрелы, похоже, обескуражили нападавших.
В наступившей тишине Синтия не теряла ни минуты. На этот раз она сама притянула его к себе на жесткую циновку, а потом на себя. Она страстно поцеловала его, зубы их соприкоснулись. Малко отложил в сторону свой пистолет.
Он слишком желал ее. Синтия, впиваясь ногтями в его спину, бормотала сквозь зубы:
– Я хочу тебя. Иди сюда! – приказала она. Когда он обнял ее, она всем телом подалась ему навстречу. Малко не мог больше устоять. Синтия неистовствовала, глаза ее были широко раскрыты, платье трещало по швам. Пол под ними ходил ходуном, почти как от пуль.
Вдруг она прижалась головой к его плечу и замерла. Через какое-то мгновение он почувствовал, что она плачет.
– Что с тобой? – спросил он.
– Конфуций!
Он обернулся. Пес был мертв. Он лежал в луже крови. Пуля попала ему в голову. Синтия безутешно рыдала.
– Он жил у меня десять лет и следовал за мной повсюду.
Малко ничего не ответил. Горе ее было искренним.
– Почему вас хотят убить? – спросила она.
– Это долгая история, – ответил Малко.
– Я хотела бы вам помочь, – прошептала Синтия. – И отомстить за Конфуция.
– Это слишком опасно.
Синтия прижалась к нему.
– Мне хорошо.
Малко с удивлением посмотрел на нее.
– Но вы же не...
Синтия немного помолчала.
– Этого со мной никогда не происходит, – наконец промолвила она. – Но я люблю доставлять удовольствие мужчине, который мне нравится.