— Скажите, Николай, какого ваше мнение о Ногте? И, вообще, обо всей ситуации? Вы с медсестрой Гавриловной общаетесь с ним его изо дня в день, ваше мнение самое объективное.
— Видите ли, Аркадий. Я не врач, но, много лет работая санитаром в отделении судебно-психиатрической экспертизы, повидал на своем веку богатейшая коллекцию человеческих отбросов и могу сказать следующее. Понос мерзок и зело вонюч, но как же он освежает с бодуна!
— Да здравствует понос, Николай! Итак…
Ноготь, естественно, человек психически больной. Но это совсем не мешает ему мыслить и принимать решения очень эффективно. Что меня возбуждает.
— В современном мире не меньше возбуждает дама, выражающая согласие путем раздвигания пальцами половых губ.
— Согласен с вами, Аркадий, что положение его скверное. Во-первых, он находится в федеральном розыске, а, во-вторых, его разыскивает Олигарх. Раньше, во времена пожилого следователя, который крышевал Ногтя, все это было не страшно, но теперь все это очень серьезно. Но хочется упомянуть и о положительных и радостных моментах. Я и медсестра Гавриловна помогаем Ногтю поддерживать репутацию человека глубоко умалишенного. И его репутация является залогом его же безопасности, что и вселяет надежду.
— Другими словами, вы считаете, что выйти на Ногтя милиции или Олигарху сложно?
— Никаких «или». Милиция и Олигарх в нашей ситуации это одно и тоже. И выйти на Ногтя им не под силу. Для этого требуется не стандартное мышление, а Капитан, в отличие от пожилого следователя, им не обладает. Капитан радовал меня скупостью мысли неоднократно.
— Это звучит как выписка из некролога.
— Ничего похожего, Аркадий. Капитана человек Олигарх, а потому его пребыванию на посту пожилого следователя ничего не грозит.
— И еще один вопрос, Николай. А зачем вы с Гавриловной вообще влезли в эту историю? Почему вы с таким энтузиазмом бросились помогать Ногтю? Ведь это игры далеко не безопасные.
— Мы с Гавриловной, работая в много лет в психиатрической экспертизе, насмотрелись на море уголовников и прочитали Ленинскую библиотеку уголовных дел. И плюс беспросветная нищета, которая нам надоела с детства.
— Понятно. А Ноготь вас из нищеты вывел.
— Вы знаете, Аркадий, я три года отслужил во флоте и дважды писал заявления в Афганистан во время службы, да только водолазы там были не нужны. Так вот, Ноготь, с его уголовными дарованиями, попав в Сковский сумасшедший дом, просто оказался в нужном месте. Быть только домовым старого общественного туалета в психбольнице с чередой выходных дней, которые прожиты так бездарно в сексуальном плане, мне надоело до чертиков. Да и медсестра Гавриловна, фактически, до появления Ногтя являлась нищей говорящей вагиной, обильно сдобренной молочницей. А ведь она способна быть и тургеневской девушкой в лучах заходящего солнца. Но для этого нужны деньги. Хотя бы для покупки букета ромашек. Так что вы не беспокойтесь. Ноготь в нашей психушке обласкан и находится в полной безопасности. Братская семья санитаров Сковской психиатрической больницы никому не даст его в обиду. Так что можете спокойно напряженно работать в Москве. Деньги то все из Москвы идут.
— Слушай, Ноготь, ну что ты все время сидишь в своей палате как бирюк?
— А к кому здесь можно в гости сходить? Сумасшедший дом на дворе. Всюду мрачные глубины сознания, депрессия и безысходность. Всюду полное отсутствие всякой тонкой фантазии. Грубость и несдержанность!
— Глупости. Всюду взволнованные голоса, и веселые шутки, и нескончаемые песни. А поздно вечерком три девицы откаблучивают «Яблочко» вертя целлюлитными ляжками, и, почему-то, непосредственно под твоим окном. Но ты и к этому глух. Кстати, да хоть к твоей же заторможенной зайдем! Глянем, как она живет, чем занимается.
— А что? Действительно, давненько я не ездил в анальное турне по Монголии. Пойдем ка, глянем, как мой Красивый Бантик досуг проводит.
— Ой, дядя Ноготь!? Да я сама бы к вам пришла!
— О, це пионы, розы, маки. А кто это еще с тобой в палате живет? Выражение их лиц напоминают мне тягучую густую темно-зеленую соплю. Где медсестра Гавриловна? Она же сказала, что моя заторможенная в комфорте содержится!
— Да тут я, тут. Вы же не сказали, что придете, откуда же я знала? Я тут на минутку отлучилась укол сделать. Но все под контролем, ты не волнуйся Ноготь. Их здесь три человека — кроме твоей заторможенной еще Ася и Тася — птичколетающие существа, каждая по девяносто килограмм живого веса. Да, действительно, рылом они не блещут, тут ты прав. И когда-то, до твоего появления, они действительно обижали заторможенную. Вплоть до постоянного рукоприкладства. Но теперь все изменилось. Мы приглашали санитара Колю, который провел с ними беседу об эпистолярных извращениях в словесных экзерсисах и…