БОБ МАЙКЛС (BOB MICHAELS): с Никки я подсел на коноплю и кокаин, но никогда не употреблял героин. Иглы пугали меня. Большинство наркоманов не волнует, чем занимаются окружающие до тех пор, пока не получат дозу, но Никки был не из таких. Он был очень настойчив, заставляя меня ширнуться, обещая, что это будет «удивительно». Пару раз я оставил свою трубочку (для курения кокаина) на столе и, когда отвернулся, Никки добавлял в нее героин. Я стал более обдолбанным, чем ожидал, и когда я смотрел на него, он смеялся надо мной.
22:20.
Я произвожу сильное впечатление на самого себя, если так можно сказать о самом себе. Я сохраняю самообладание в студии. Мне помогают в этом несколько дорожек кокса перед приходом в студию, затем возможно еще пару доз наркотика, чтобы я не чувствовал себя слишком нервным… метадон конечно… потом еще несколько визитов в ванную, во время наших репетиций.
Это сложно, но я держусь спокойно до возвращения домой поздно вечером и начинается ад. Это — когда я прихожу домой, что тяжело на самом деле…моя потайная комната продолжает говорить со мной. Я не слушаю. Я правда пытаюсь.
ТОММИ ЛИ: Никки приходил в студию вполне спокойный. Он мог быть весьма контролируемым наркоманом, но когда он был на героине, он был абсолютно неконтролируемым, можно сказать — бессознательным. Я даже нахожу его очень неопределенным. Несмотря на то, что Сикс — Стрелец по гороскопу, у него есть личностные характеристики Тельца, быка.
28 января, 1987
Вэн Найс, 4 утра.
Сегодня вечером, Дневник, я собираюсь попробовать что — то другое. Вместо того, чтобы писать тебе после вечера психоза, я собираюсь написать тебе как все это происходит. Возможно когда–нибудь кто — то сможет прочитать это и понять, каков Ад.
Итак, я сижу здесь. Занавески опущены, горят свечи, и только мы с тобой. Моя гитара на коленях, мой дневник на столе, и я готов. Давай посмотрим, что происходит.
Я просто сделал это.
Моя голова раскалывается. Я….
Меня сейчас стошнит.
Теперь я понимаю, что все слышится не так.
Это….
4:40 утра.
Мне нужно зафиксировать на бумаге, что случилось. 30 минут назад я был убежден, что вокруг моего дома ходили люди. Нет НИКОГО возле дома…, что, твою мать, со мной происходит?
Я не могу остановиться, но все еще хочу сделать это. Я НУЖДАЮСЬ В ЭТОМ. Я не могу остановиться. Я не знаю, как прекратить думать об этом. Я хочу кайфа, и я не хочу сойти с ума.
Я знаю, что это — обман, я знаю, что это — обман. Я знаю, что это не реально. Это — только наркотики.
Иногда, когда я сижу здесь один, окруженный только свечами, тени, танцующие на стенах, подобны моим единственным друзьям. Я слушаю Томми Болина (Tommy Bolin – гитарист 70–х, играл с Deep Purple, James Gang, Jeff Beck, 3.12.1976 – умер от передоза), пытаясь думать о необходимости взять свою гитару в руки… Интересно, он чувствовал тоже самое перед смертью? Я не думал, что так обернется жизнь.
Похоже, что я ничего не читаю в последнее время…, что музыка кажется абразивной. Струпья на моих руках гноятся с инфекцией. Мне трудно дышать после всех уколов, и я, кажется, не могу больше напиться. Я на краю. Чувствую, что я при смерти, но меня никто не впускает.
Почему я не могу употреблять наркотики как все остальные? Все вокруг принимают наркотики, и они в порядке. Я принимаю наркотики и со мной происходит такое, что я не могу объяснить.
Я пытаюсь зафиксировать это на бумаге, но я не могу…, я могу только описать это, и ты сам решай, безумен я или нет. Сейчас я сижу здесь вполне нормальный, столь же нормальный как и остальные ребята…, это — только наркотики. Это не я.
Я помню, как тогда в Айдахо, ловил рыбу и охотился будучи еще ребенком. Я помню, как впервые открыл для себя Deep Purple, слушая свой дешевый радиоприемник, мои первые увлечения и те теплые летние ночи в парке. Я хочу возвратиться к тем временам невинности. Я забыл, кем я был.
Пожалуйста, Боже, останови все это.
БОБ ТИММОНС (BOB TIMMONS): Кокаин способствовал острой паранойи Никки и галлюцинациям. Однажды ночью он позвонил мне и попросил, чтобы я немедленно вызвал полицию к его дому, потому что его дом окружили маленькие человечки в шлемах и с оружием, прячущиеся в деревьях. Потребовалось много времени, чтобы переубедить его.
SO GOOD, SO BAD
Chiness highs, pearly white down the mainline
So sad Susie has the blues up in Soho
Says it’s cold as ice deep down in her arm
White horse screams unpleasant dreams and pain
Blind lead the blind like the German faith
Riding high thru the graveyard of the night.
29 января, 1987
Вэн Найс, 19:30.
Мне снова было хорошо, дневник, и это дало мне убийственную идею для песни.
Бекки снова приходила вчера, во время ее школьной перемены на обед. Когда позже она одевалась в свою католическую школьную униформу, я спросил ее о Божьей Молитве…, действительно ли это важно? Она посмотрела на меня широко открытыми глазами и сказала, Конечно, это по–настоящему важно…, так что я заставил ее рассказать мне эту молитву, и сделал некоторые заметки. Потом я отвез ее назад в школу на своем Харлее.
Монахини выглядели испуганными, когда они увидели меня, было похоже, что их хватит удар. У них точно будет сердечный приступ, когда услышат песню, которую я напишу.
НИККИ: Бекки была местной школьницей, которая частенько навещала меня во время своих школьных перемен. У нее действительно известная мама, которая может сойти с ума, если узнает, чем занималась ее дочь тогда — поэтому знаете что? Я не собираюсь говорить вам, кто она…
31 января, 1987
Вэн Найс, 23:30.
Я вешу 164 фунта (≈74,5 кг.)… на 40 фунтов (≈18 кг.) меньше чем год назад.
Вчера вечером я был у Вэнити и уезжая утром, я украл один из ее кожаных курток. Я настолько гребаный худяк, что могу носить ее одежду…, и некоторые даже выглядят на мне мешковатыми…
Док приходил сегодня, в то время как Джейсон был здесь и вышиб его из дома. Гребаная задница — он может быть нашим менеджером, но он не может указывать мне, что делать в моем доме. Даже если то, что я хочу сделать, похоже на самоубийство.
ДОК МакГи: Никки был похож на гребаного монстра, когда стал наркоманом. Он опустился, потерял в весе, и только бродил вокруг своего героинового притона, выглядя устрашающе. Я однажды пришел к нему в тот момент, когда его дилер был там, и я высказал ему все, что о нем думаю, «если я когда–либо увижу тебя возле Никки Сикса снова, или услышу, что ты принес ему хоть одну крупинку героина, то я убью тебя». Я был способен на это. Никки был законченным героинщиком, а дилер был всего лишь гребаным паразитом.
ФЕВРАЛЬ 1987
Когда сходишь с ума, единственной вещью, способной спасти меня, является героин.
2 февраля, 1987
Вэн Найс, 1 час ночи.
Когда сходишь с ума, единственная вещь, способная меня спасти, — героин.
Я люблю героиновый ритуал. Я люблю его запах, люблю смотреть, как он набирается в шприц. Я люблю это ощущение от проникновения иглы под кожу. Люблю наблюдать за красивым процессом соединения крови с желтовато–коричневой жидкостью. Я люблю тот самый момент, прежде чем все это введу в вену.
Потом я снова под этим теплым одеялом, и я согласен быть под ним весь остаток жизни. Слава Богу героину… он ни разу не подвел меня.
Я завязываю с метадоном. Это не срабатывает.
21:30.
Находиться в студии днем для рок–группы — пытка. Если ты — ночное создание, дневное время — не лучшее время для творчества, но зато это время, когда наш продюсер хочет работать. Том Верман (Tom Werman) как раз такой занудный глупый придурок. Я понятия не имею, почему он продюсирует наш альбом. Мы делаем всю работу…, он большую часть времени висит на телефоне или посылает за едой. Он не придумал ни одной приличной идеи для нашей музыки.
Я не имею ничего против этого парня, но теперь понимаю, что по сути он был придурком, помешанным на деньгах. Это — его последний альбом с нами — он может пойти, продюсировать Poison, или какое–нибудь другое дерьмо.