ПУ-У-У-КАУ.
УИ-И-И-И-ИШШШШШ ...
Я так и не заметил, откуда оно взялось, но что-то просвистело прямо в Шона над головой со скоростью пули и уткнулось в штабель лесоматериалов в двух дюймах от него. Моя кровь застыла на мгновение, которое длилась целую вечность; пожалуй, с Шоном случилось то же самое, и только потом он догадался спрятаться за кучу рам, составленных на площадке. Я не растерялся и последовал за ним; еще один короткий свист, потом звук удара - и еще один шестидюймовый гвоздь вошел в деревяшку, что лежала перед нами.
- АХ ТЫ, ЕБАНАЯ ТВАРЬ! ЧУТЬ НЕ УБИЛ НАС, НА ХУЙ! - Взревел Шон в сторону Бобби, который расстреливал нас с мощного пульверизатора.
- Надо же вас немного подбодрить, говнюки, - улыбается Бобби, выпуская в нас еще пару гвоздей, которые вновь оказываются в деревянной панели впереди нас.
- ОХУИТЕЛЬНО НУ ТЫ КРУТО ПРИДУМАЛ, СУКА МАЛЫЙ, - кричит ему Лес.
Этот подонок вообще отбитый, он точно кого-то убьет в этой «игре». Он обожает это «ружье», вот уже на его морде появилась знакомая нам идиотская улыбка.
Но он сумел удержаться, потому Лес обычно не позволяет нам таких шуток.
- Эй, Бобби, - кричу я, вставая, - давай, парень, осторожно положи оружие на пол! Если Гиллзланд увидит, нам пизда! Давай уже, дружочек, не тяни.
Бобби смотрит на нас молча, мне кажется, что я вижу, как он убирает пульверизатор, но вдруг ужас пробегает по моему позвоночнику, когда он наставляет «оружие» на меня и выстреливает ...
Ебаный в рот ...
Конечно, он промазал, но я чуть не обосрался, почти навалял прямо себе в штаны.
- Хуй ты ебаный, Бобби! Стрелял бы лучше по шпалам!
Теперь Бобби догадался стрелять по шпалам, используя свое новое оружие по его истинному назначению, но Шон все равно продолжает раздражаться.
- Вот же мудак, хорошо, что работает в стороне, а то бы я не удержался, - бурчит он, запустив пальцы в шевелюру. - Говорю тебе, Марк, у него будто в голове совсем пусто. Обещаю, если он еще раз сделает это, Гиллзланд точно об этом узнает!
- Я лучше с ним сам поговорю, - предлагаю я.
- Марк, я не стукач, и ни в коем случае не хочу, чтобы этот подонок потерял работу, но он всем житья совсем не дает. Пусть работает, как надо, и прекратит эту хуйню творить!
Он был прав. Бобби был болтливым, любил показуху, язык у него был хорошо подвешен, он был бы бесстрашным суперзвездой в этом своем крутом образе; некий психически неуравновешенный подросток, попавший в нашу честную компанию по какой-то программе реабилитации; несколько его странных поступков - и он стал для нас настоящим иностранцем, почти пришельцем.
Тем не менее, мы все от души любили этого парня, он скрашивал нашу скуку длинными рабочими днями, хотя и знали, что он может вывести нас из себя в любой момент, довести до белого каления, а возможно даже к освобождению или серьезной производственной травмы. Бывали у меня времена, когда я был счастлив смыться из универа сюда, на работу, прямо как сейчас; такой вот печальный конец.
Часы показывают долгожданную минуту, и я даю малому Бобби по спине, после чего мы складываем все инструменты и направляемся в сторону столовой.
- Я знал, что делал, - даже не пытался оправдаться он, - я бы никого не пристрелил, друг, ты что.
- Что-то в этом есть, Бобби, но прошу тебя - будь осторожнее.
Бобби кивнул, признавая свою вину. Он хорошо относится ко мне, меня все психи любят. Я слишком долго уже воспринимаю наш мир как жесткое, запутанное и неправильное место, а потому никогда не сужу никого - по крайней мере вслух - и всегда прощаю другим прихоти и пороки, терплю любые розыгрыши. Именно они делают нашу жизнь интереснее. Мы идем двором в столовую, которая примыкает к складу, где работали еще несколько отделов промышленной зоны. Шон все еще дулся и держался стороне от Бобби, потому что тот прятал где-то в кармане проклятый пульверизатор.
Столовая наша не отличалась ничем особенным. Там готовят какие-то пирожки и хот-доги с бобами, чипсы и булочки с начинкой, но большинство рабочих все равно приносили еду с собой. Большая Мел, которая больше походила на танкер, чем на девушку, сегодня пришла завтракать без своей жуткой подружки.
- Как ты, Мел, красавица?
- Неплохо, красавчик мой.
- Почему же, Мел? - Спрашиваю я, когда ко мне в очередь пристраиваются Лес, Бобби и Митч.
- Напарницы нет сегодня, Марк, она на больничном, - девушка говорит почти шепотом, когда к нам приближаются Ральфи Гиллзланд, Баннерман и Бекс.
Мы ненавидели этих подонков - Пиздомордого, Баннермана, мастера со скрипучим голосом, Бекса, его мерзкого сопливого дружка.
- Заказ на сталь уже доставлен? - Кричит мне с конца очереди Баннерман, огромный пиздюк, похожий на шкаф со своими квадратными головой и телом.
Я стараюсь вообще не общаться с Баннерманом, а особенно мне не хочется это делать во время своего ебаного перерыва.
- Сегодня утром отвез грузовиком, - с невероятным удовольствием отвечаю я.
И это только благодаря упорному труду малого Бобби. Безумный он или нет, а дело свое знает.
- Хорошо, - кисло бурчит Баннерман.
Я даже не смотрю на этого жалкого подонка. В то время как Ральфи, несмотря на мою глубокую неприязнь к нему, кажется, почему-то благосклонно относится ко мне, Баннерман всегда был для меня личным врагом, с самого начала. Этот говнюк стал вызывать у меня даже большую ненависть сразу после того, как я ушел из университета. Я возвращаюсь к Мел:
- Все еще встречаешься с тем парнем, Мел?
Помню, она трахалась с одним фермером из Вест-Калдер.
- С тем? Глаза бы мои его не видели, - брызжет она, воздух с шумом вырывается с ее губ, будто гвоздь из пульверизатора Бобби.
- Великий такой был парень, Мел, - с намеком напоминает Лес.
- Вот как раз малые более толковые, - зевает она, - мне из этого не было никакой пользы!
Я задумываюсь на минуту.
- Что-то в этом есть, Мел, ищи себе гнома. Вот у них «орудие» заслуживает внимания ... по крайней мере, я такое слышал.
- Ах ты гномофил ебаный, - смеется Лес.
Лицо Бобби тоже расплывается в улыбке, он ржет, демонстрируя блестящие зубы, его плечи трясутся в истерике.
- Угу, мне сосала пара таких в свое время, - накручиваю всех я - идеальный рост, нет нужды становиться на колени, но такие девушки не для длительных отношений. Здесь, Лесбо, ты - настоящий дока.
- На хуй иди, мудак, - обижается Лес.
Не очень остроумная реплика, но это же Лес. Милый парень, но, несмотря на его высокомерные претензии на Оскара Уайльда не тянет: ни в сексуальности, ни - тем более - в уме.
Малый Бобби снова пускает слюни - конечно, на грудь Мелани сложно смотреть без подобной реакции. Она дает ему по морде, он надувается в одно мгновение.
- Бобби, прекрати, - я шутливо даю ему подзатыльник, но он отвечает мне своей привычной невинного улыбкой младенца.
Хотя он младше меня всего на пять лет, малый Бобби постоянно будит в нас какой-то скрытый родительский инстинкт, с которым я чувствую себя несколько неловко.
- Слушай, Мэл, ты бы к Бобу присмотрелась.
- К этому костлявому малого? И я в этих пирожках больше мяса найду, чем в нем!
На какую-то долю секунды мне кажется, что малый Бобби смущенно краснеет.
Но потом он просто подмигивает и выставляет вперед нижнюю губу.
- Назови мне время и место, крошка.
Мелани взрывается лошадиным смехом и бросает несвежую мешанину на тарелку Митча.
- Да, это о худых и говорят. Сами хуй и ребра, - решается продолжить тему Лес. - Фрэнк Синатра весил всего сто тридцать фунтов, но Ева Гарднер называла его «сотней с хуем».
Мел прилагает нечеловеческие усилия, чтобы приобрести серьезный вид, но я замечаю, что она окидывает Бобби голодным взглядом. Я грожу ей пальцем, потому что единственный заметил это, а она кривляется мне в ответ.
Мел наполняет мою тарелку пирожками, бобами и той же смесью, затем то же накладывает малому Бобби, который берет пластиковую бутылку и поливает каждый квадратный сантиметр своей порции коричневым соусом, пока не опустошает всю банку. И совсем ничего не остается для Баннермана, который направляется к нам именно за соусом!