Опиумная фабрика. От спирто-водочного завода ее отделяют только эти пути. И вот они идут мимо парковки для работников, осматривая сквозь большой забор самую потрясающую часть здания, украшенного разнообразными архитектурными экземплярами, присущими промышленным сооружениям: фабрика напоминала огромную серебряную коробку с большим количеством блестящих труб и переходов, некоторые из них просто объединяли между собой различные блоки, а некоторые уходили ввысь.
- Наверное, именно здесь драгоценное вещество проходит химическую обработку, - подмечает Рентон. - Именно здесь они делают ебаный героин.
- Да ... Но как, блядь, мы внутрь попадем?
Следующее, что привлекает внимание Рентона - это грузовой отсек, в который один за другим загружали огромные пластиковые контейнеры.
- Состав. Интересно, что там в этих контейнерах?
Они пробираются в хранилище, искусно обходя ограждения и камеры. И только один из них точно знает, чего добивается.
- Но ... Все же ... Ты не можешь просто ... - начинает протестовать Кайфолом.
И только когда они добираются до заброшенного промышленного пустыря, на котором, судя по билбордам, должен появиться очередной новый супермаркет, они останавливаются и обдумывают план.
- Где же они его производят? И где хранят? - рассуждает вслух Кайфолом.
Им обоим настолько хуево, что просто не остается выбора.
- Сначала мы придумаем, как попасть внутрь, а потом уже как достать порошок, - подает голос Рентон.
- Этот завод скорее всего производит всевозможные лекарственные препараты, а не только героин, - бубнит Кайфолом. - Если только у нас был какой-то знакомый внутри!
- Ну, Лебедю или Сикеру мы точно звонить и спрашивать имена и пароля не станем, - отвечает Рентон. - Ни за что!
Все еще пробираясь по краю завода, они уверенно движутся в сторону Западной железной дороги, наблюдая, как автомобили стремительно въезжают в город. Когда-то здесь была еще одна колея, которая вела к ныне заброшенного Каледонскому вокзалу, на западной Принс-стрит. «Ну я, блядь, ебаный трейнспоттер!» - думает Рентон, наблюдая за грузовым поездом, проезжающим мимо. Те две линии, проходящих через завод, не участвовали в новых разработках, как большая часть старой сети железных дорог Эдинбурга , пассажиров здесь уже не перевозили. Почему же тогда южная часть пригородной линии Эдинбурга осталась нетронутой, в то время как городская часть была безжалостно разрушена еще во времена сокращений железных дорог Бичинга шестидесятых? Это, пожалуй, и есть героиновый завод. Руководство просто хотело оградить это место от людей.
- Вот оно, - догадывается Рентон, - Мы проберемся туда через железную дорогу.
- Сильно они здесь окопались, а вот о ебаной железной дороге забыли. Мы найдем способ, - надменно выпячивает подбородок Кайфолом.
Однако эта его высокомерная уверенность пробудила в Рентоне внутренние сомнения.
- Ну, это уже слишком! В Эссексе пару пакетиков с наркотой из-за пошлин зассали пронести, а сейчас будем прорываться с боем к этому укрепленному заводу?
- Ага, будем, - таращится в синее небо Кайфолом, а потом окидывает взглядом пути. - У нас просто нет выбора!
С запада они не видят никаких входов и выходов, куда бы заезжали залитые солнцем автомобили. Шагая в сторону стадиона «Мюррэйфилд», который находится напротив производственного комплекса, они идут по дороге, которая вьется по пустырю, а затем ведет через железнодорожную насыпь. На этом холме видится заметное кирпичное викторианское сооружение, вход в которое расположен с противоположной стороны, а сам он отгорожен каменной стеной по всему периметру; так же была забаррикадирована и железная дорога. На улице стояла группа рабочих в защитных шлемах, которые сразу подозрительно уставились на них.
- Ну на хуй, съебываем, - решает Кайфолом, когда видит, как к ним шагает один из здешних.
- Спокойно. Я разберусь, - настаивает Рентон.
- Что вы здесь делаете?
- Простите, друг, это - частная собственность?
- Ну типа того, собственность шотландской железной дороги, - объясняет рабочий.
- Ах, как жаль, - сокрушается Рентон. - Я - художник. Такой красивый образчик сооружения викторианской эпохи ...
- Да, - соглашается тот, воспринимая эти слова чуть ли не как личную похвалу.
- Мы бы очень хотели сделать парочку эскизов. Простите за вмешательство.
- А-а-а, нет вопросов! Если хотите войти, просто получите соответствующее разрешение на вокзале «Вейверли».