Выбрать главу

Следующий - Кайфолом; он движется со злостью и отвращением на лице, будто пересекая в одних носках поле, сплошь покрытое собачьим дерьмом. Но когда он преодолевает вторую доску, то садится на корточки на крыше, нервно хватая ртом воздух. Они смотрят вниз на мертвенно молчаливый завод, освещенный ночными фонарями, которые тускло сияли по периметру территории. Оттуда было видно два металлических поста с камерами, но объективы смотрели в другую сторону, куда-то за ворота, через которые должны проходить рабочие. Рентон думает о незамеченных где-то в тайной будке охранниках, которые наблюдают за зернистыми образами на экранах телевизоров. Что уж разберешь через несколько дней, кроме расплывчатых черно-белых силуэтов?

- Скажите кто-нибудь, чтобы жирный мудила ждал нас там, - рявкнул Мэтти, смотря на Кизбо, который как раз пытался ступить на первую доску. - У него не получится. Он повалит ту доску и оставит нас здесь в ловушке.

В панике все пялятся друг на друга.

- Он задержит нас всех, - в конце концов соглашается Кайфолом, поворачиваясь к Рентону, но Кизбо уже начал опасный подъем.

- Давай, Кит, - шепчет Рентон ободряюще. - Тебя выбрали в «Казино Уиган », это дорогого стоит!

Кайфолом хватается за голову, испуганно глядя на Мэтти, в то время как доска прогибается под весом Кизбо. Но барабанщик настойчиво шагает дальше, будто слон по канатной проволоке. - Как доберешься, не останавливайся, просто беги на другую сторону, - выкрикнул Мэтти, сжимая и разжимая кулаки от напряжения.

- Дух «Казино Уиган», Кизбо! - продолжает уговаривать друга Рентон.

Кизбо достигает верхушки. Они наблюдают за тем, как тот продвигается дальше, у них чуть сердце не выскакивает из груди, когда парень неловко пошатнулся на секунду, переходя на другую доску, а та, в свою очередь, качнулась и едва не соскочила с забора; он открыл рот, глаза заискрились. - Ты у меня самый крутой лыжник, Кизбо Юл, - приветствует Рентон Кизбо, целуя его вспотевший лоб, когда он подходит к группе на скрипящей крыши. Кайфолом с восторгом хлопает его по обеим объемных ягодицах.

Они на пристройке из красного кирпича высотой пятнадцать футов и площадью двадцать квадратных футов. С этого выгодного места они пристально ищут глазами охрану. Никого. Ни одна камера не направлена на них. Они смотрят друг на друга с каким-то детским удивлением. Они, пятеро лейтовских торчков, закрытые на огороженной территории с наибольшим на этих островах количеством чистого морфия.

Рентон слезает со здания вниз по водосточной трубе. Она пластиковая, а не металлическая, как ему показалось на первый взгляд. Он волнуется из-за того, что Кизбо тоже придется слезать по ней со своим весом, но вслух ничего не говорит. Следующим слезает Мэтти, за ним - Кочерыжка, потом Кайфолом. Они с ужасом снова смотрят на Кизбо, потом на тот участок завода, где расположены главные здания завода, чувствуя, что желоб вот-вот рухнет и разрушит всю их хрупкую конструкцию, захлопнув их в этой мухоловке, а затем рано или поздно придет утренняя смена и вызовет полицию. Кизбо качнулся на попути к земле, однако спрыгнул удачно на ноги и широко улыбнулся. - Мы на месте, мистер Марк, мистер Дэнни, мистер Саймон, мистер Мэтью.

Рентон ограничивает свою радость лишь легким хлопком по его груди. Его глаза выглядят так, будто они собираются выскочить из его головы, и он ненадолго приседает вниз на пристройку на секунду, как будто с большой болью, а затем снова встает на ноги. Они направляются к столбам с прожекторами, к грузовой площадке перед хранилищем, где поддонах лежали сложенные друг на друга пластиковые контейнеры.

- Там точно героина не будет, - цедит Мэтти, - только лекарства. Морфий где-то запирают на ключ.

Видя логику в его словах, Рентон все же настаивает.

- Хотя они и запечатаны, - говорит он и берет металлический лом из своей сумки «Силинк», - мы должны убедиться в этом, прежде чем вторгаться в их лабораторные склады.

Кизбо и Кочерыжка берутся за руки и прыгают вместе по кругу в неистовом торчковом танце. - А вот и мы, а вот и мы ... - задыхаются они в эйфории, как вдруг их внезапно заставляет умолкнуть пронзительный, разрывающий, турбированный вой сирены. Кажется, он вырывается из недр земли, отражаясь в их резиновых подошвах и приковывая их к месту. От этого звука чуть не лопаются барабанные перепонки, оглушая их. Они едва слышат крики охранников и лай собак. Страх побуждает их удрать из-за изнуряющей какофонии обратно на пристройку.