Олиос растерялся, не зная, что и ответить. Он пока не видел, что я тоже нахожусь в зале, поэтому просто растерянно смотрел на короля. А подданные всё громче шептались между собой, обсуждали полученную информацию. Рион подошёл к подсудимому, связанному и стоящему на коленях перед тронным возвышением.
– Вы даже не представляете, что она сделала для этого мира, но посмели покушаться на её жизнь.
– Я лишь хотел вернуть Дейру!
– Дейра Орконзе ушла из нашего мира по собственной воле, испугавшись ответственности! – повысил голос Рион. – И вы не вправе решать чьи-то судьбы, Натингейл. Но вы ведь ещё и попытались убить её, не зная, что Бель Хатворт вас опередила в своей мести и приняла облик моей жены? Почему вы сделали это? Помнится, в письме, что вы мне отправили, которое, разумеется, будет приложено к результатам расследования вашего дела, вы ведь обещали расправиться с Дейрой только в том случае, если этого не сделаю я. Если вы не знали, что Бель скрывается под личиной Дейры, то увидев её в кандалах, должны были успокоиться. Но нет… вы всё-таки привели приговор в исполнение.
– Я не поверил в будущее, где вы смогли бы наказать в полной мере свою жену. И не зря. Ведь в итоге преступницу вы укрыли, да ещё называете её спасительницей мира.
– Я называю вещи своими именами, – откликнулся Рион и махнул рукой. – Увести его. Олиос Натингейл приговаривается к стиранию памяти и последующим исправительным работам сроком на двадцать лет.
Зал вновь загомонил, впрочем, они всегда гомонили, лишь ненадолго затихая, когда слово брал король. Рион посмотрел на меня, но поспешно отвернулся. Пока раскрывать карты он не собирался, и я продолжила сидеть рядом с Янтарём, а в зал ввели нового подозреваемого – Оджа Хатворта.
Его приговорили к тридцати годам исправительных работ и передаче титула дальнему родственнику, а не прямым наследникам. Это был настоящий удар для герцога, но перед тем, как его вывели из зала суда, он взмолился о последнем желании.
– Я вас слушаю, – милостиво позволил Рион и сел на трон.
– В коллекции моих сокровищ… которые теперь перейдут следующему герцогу Эрганскому, есть один артефакт. Загадочный и мощный, привезённый из дальних стран. Говорят, он способен вылечить любого… Это хрустальный гроб, – наконец проговорил он, и все в зале охнули, будто бы слышали о таком артефакте. Я же быстро провела аналогию с Белоснежкой. – Если моя дочь не проснётся, умоляю вас, ваше величество, поместите её тело в этот гроб и подвесьте его в горах Улиджа – там сильный магический фон, который будет подпитывать артефакт извне.
Просьба была необычной. Последнее желание отца. Рион потёр виски и в итоге кивнул.
– Лишь потому, что ваши планы не осуществились, лорд Хатворт, и не привели к печальным последствиям, я удовлетворю вашу просьбу и сделаю так, как вы просите. Уведите его.
Было странно видеть этого огромного мужчину в кандалах, сгорбленного и словно потерявшего всю свою спесь. Он делал один неправильный выбор за другим и теперь принимал последствия каждого своего решения.
– А теперь настало время всё-таки рассказать, что же произошло со мной и моей женой в Стихийных землях. Вы все видели, что щиты пали, о них напоминают лишь мосты между королевствами. Потому что Стихийных земель больше нет. Элементали пожертвовали физической формой и теперь вновь обрели статус бестелесных духов, проводников стихийной магии. И на этот раз я смею надеяться, что человечество усвоило урок: элементали помогают нам, но не служат. Тёмная волна, что достигла границ, которую вы все видели, была предвестником освобождения богини Тьмы – Морган, которую удалось заточить моей жене. Она отдала стихийную магию источнику и возродила плодородие и равновесие во всех Стихийных землях.
В зале стояла тишина. Мне было непривычно слышать о себе такое, даже румянец на щеках вспыхнул.
– И да, моя жена – иномирянка. Она лишь вынужденно принимала облик Дейры Орконзе, навязанный ею, чтобы в итоге спасти наш мир. Но теперь она вернула себе истинное обличье, и я готов представить её вам. Моя супруга, её величество Эванжелика.
Теперь Рион посмотрел на меня и протянул руку. Я встала и на негнущихся ногах направилась к Риону. Руки тряслись. Я не верила, что всё это действительно происходит со мной.
Советники и знать поднимались со своих мест, пока я шла к тронному возвышению и, едва мои пальцы соприкоснулись с ладонью Риона, поклонились. Мужчины опустились на одно колено, а дамы присели в низких реверансах. Я растерянно оглядывала зал, а Рион крепко сжимал мою руку.