— Понятно. Рудольф не хочет, чтобы я его заведение разносил. Ну что ж… Сколько тебе, девочка?
— Восемнадцать.
— Сойдёт, — кивнул он и вдруг рывком затащил меня внутрь, захлопнул дверь и толкнул меня к стене, подошёл сзади.
Ударив ребром ступни по голени, он вынудил меня расставить ноги пошире и задрал подол платья. Я было дёрнулась, не готовая к такому резкому повороту, но тут же ощутила на горле здоровенную лапищу.
— Будешь сопротивляться – будет только хуже. Это ясно?
— Ясно, мой господин — пробормотала я.
— Хорошо.
Он по-хозяйски облапал мою задницу, спустил трусики и одним резким движением засадил свой член мне в задницу. Я охнула от неожиданности и резкой боли и пробормотала:
— Подождите, сэр, не так… — закончить я не успела. Гервазий переместил свою руку с моей шеи на затылок и стукнул меня о стену. В глазах заплясали звёзды.
— Я сказал – не сопротивляйся, — прошипел он мне на ухо, — ты совсем тупая?
— Нет, сэр, просто мне больно и…
Он снова засадил член мне в задницу, вызвав у меня ещё один стон:
— Тебе и должно быть, тупая шлюха. Особенно если ты нормального языка не понимаешь. А теперь заткнись.
Я подчинилась и терпела его атаку, хоть на глазах и выступили слёзы. Он не был так уж велик, меньше даже чем Рудольф, не говоря уже о Тиниэль, но я была совершенно не готова к его напору. Правда, сопротивление вызвало бы гнев моего насильника, так что я, всхлипывая, терпела.
Через пару минут этой пытки, он вытащил из меня член и толчком отправил меня на пол.
— Соси, — сказал он, нависая надо мной и я послушно взяла член в рот, радуясь, что на нём не было крови, поскольку задница горела огнём.
Попутно я потянулась к своей киске, чтобы, когда он дойдёт до неё быть хотя бы достаточно влажной для его напора, но Гервазий это заметил и, вытащив член, отвесил мне такую пощёчину, что я упала на пол:
— Я не разрешал тебе себя трогать, шлюха.
Я лишь пробормотала:
— Простите, сэр, я просто хотела подготовиться к вашему… - закончить мне не дала его ступня, оказавшаяся на лице.
— Ты должна была подготовиться, отсосав мой член, блядина. Но ты слишком тупая для такой простой идеи, так что теперь тебя придётся наказать.
Убрав ногу, он рывком поднял меня на ноги, сорвал платье, не заботясь расстёгиванием пуговиц, и толкнув меня на кровать, навалился сверху. Я не успела даже вздохнуть, когда его едва смазанный член вошёл в мою сухую и сжавшуюся киску и закричала, когда он проник внутрь, причиняя мне резкую боль, за что тут же удостоилась ещё одного удара. Ах ты сволочь! Ну хватит!
Я дёрнулась и без особого замаха врезала ему по челюсти. Урод клацнул зубами и откатился в сторону, я же уже спрыгнула с кровати и хотела выскочить из комнаты, но не успела – мой насильник рванулся ко мне и не заметив пинка, которым я промахнулась по яйцам и попала в бедро, влепил мне такой удар, что я улетела в стену. Он подскочил следом и теперь уже не церемонился – заломив мне за спину руку, он снова вонзил свой член мне в задницу и начал меня трахать. Я взвыла и попыталась достать его локтём свободной руки, но он поймал и её, продолжая долбить мою задницу. Тогда я, чувствуя как по лицу льются слёзы, в отчаянии боднула его затылком и услышала резкий крик и тут же заорала сама, когда он резким движением дёрнув мою руку вверх, то ли сломал её, то ли выдернул из сустава. Не глядя, я начала пинать ногой назад и с третьей попытки попала ему по яйцам, судя по тому, как он взвыл и наконец выпустил мои руки. Отскочив от урода за кровать и баюкая повисшую плетью левую руку, и только потом посмотрела на стоявшего на коленях Гервазия. Оказалось, что одна из спиц, которыми были заколоты мои волосы, угодила ему в глазницу и уродливую рожу мужика залила кровь и остатки вытекающего глаза. Он прошипел:
— Ну теперь тебе конец, шлюха, — после вытащил из лежавших на тумбочке ножен длинный нож и расставив руки пошёл ко мне, — Мало того, что меня этот урод без денег оставил, так из-за тебя ещё и глаз делать придётся, тварь. Ну ничего. Я даже не пожалею денег чтобы у Рудольфа тебя выкупить, и ты мне ещё сполна за всё ответишь, паскуда.
Я окинула взглядом комнату, пытаясь понять, что можно использовать как оружие, но ничего не бросалось в глаза. Серёг с золотым пламенем не было, а колдовать со сломанной рукой я не могла – я и от боли-то не корчилась только от адреналина и «сопротивления боли», плетение же мне бы точно не удалось. Поэтому я могла только отступать к стене, к окну, в надежде что успею его открыть и спрыгнуть наружу. Наверняка я себе ноги переломаю от такого прыжка, но почему-то перспектива оставаться в одной комнате с этим маньяком пугала куда сильнее. Когда я оказалась совсем рядом с окном и начала уже думать, как его выбить, Гервазий вдруг прыгнул вперёд и оказавшись совсем рядом, ударил ножом. Я вскрикнула и закрылась здоровой рукой. Клинок пробил ладонь и я, заорав от ужаса и боли, дёрнула руку в сторону, вырывая кинжал из руки удивлённого насильника и тут же сжала кулак всё ещё пробитой ножом руки и врезала мудаку по скуле, потом ногой ударила по голени, по колену и по бедру, и то только потому, что опять промахнулась по яйцам. Впрочем, эффекта это не возымело – Гервазий схватил меня за волосы и стукнул затылком о стену, свободной рукой нанеся мне в живот удар, от которого я согнулась, после этого поймал рукоять ножа, выдернул его из моей руки, от чего я вскрикнула, и приставил лезвие мне к горлу.