Сняв перчатку, я вытянула руку с удлинившимися ногтями перед лицом жрицы и улыбнулась:
— Я читала трактаты твоей веры, и вот что я поняла – вы ненавидите нежить во всех её проявлениях.
— Да… уж… кх… сложно было дога… даться… — умирающая жрица издала ещё один смешок.
Я стукнула ногтем ей по носу и сказала:
— Нет, ты дослушай. Так вот – ненавидите нежить. Потому что ваша богиня ненавидит нежить, она отрицает все виды существования за пределами жизни. И вот я подумала – насколько она распространяет свои запреты, скажем на своих служительниц, — я сделала паузу и улыбаясь смотрела, как жрица пытается понять, к чему я веду, — Так вот, я хочу это проверить. У меня для тебя есть три варианта. Первый – я делаю вот так, — я провела ногтем указательного пальца по подушечке большого, выступила капелька крови, — и роняю эту капельку на твои бледные-бледные губки. Произношу пару фраз – и ты навсегда становишься дочерью ночи под моим началом. Правда ты, судя по всему, парализована ниже шеи – ну ничего, вампир может выжить даже в форме одной головы. Я поставлю твою голову на полку, буду давать немножко крови каждый день, а ты меня станешь развлекать историями из жизни церкви, не будучи способна никогда и не при каких обстоятельствах причинить мне вред. А потом ты мне надоешь, и я выкину тебя на улицу, встречать рассвет.
Лицо жрицы дрогнуло, она попыталась отвернуться, но я взялась за стрелу, торчавшую из её виска, развернула женщину к себе и, не обращая внимания на всхрипы боли, невозмутимо продолжила:
— Вариант второй – ты убираешь магию, который поддерживаешь свою жизнь и умираешь, после чего я возвращаю тебя к жизни и задаю тебе вопросы, на которые хочу получить ответы, и ты отвечаешь, потому что нельзя защититься от этой магии. Не думаю, что Хау погладит тебя по головке за то, что ты мне расскажешь – судя по собственному опыту, она не склонна к всепрощению и всепониманию.
Я позволила этой мысли пробиться через крепкий череп и улыбнулась:
— И третий вариант – ты рассказываешь мне всё, что я хочу знать и я позволяю тебе умереть.
— Звучит… не… очень хорошо… для меня… — вымученно выплюнула жрица.
Я в ответ покачала пальцем, отчего капля крови на ладони закачалась туда-сюда.
— Не спорю. Но вот в чём мой вопрос – достаточно ли крепка твоя вера, чтобы сделать правильный выбор? Приняв дар моей крови ты будешь жить вечно… ну или по крайней мере достаточно долго, чтобы быть полезной мне для моих целей, которые скорее всего будут включать в себя уничтожение той банки пауков, которую ты называешь «Церковью Хау» и иссушение самой этой Хау. Я уже пробовала кровь богов и поверь мне – я многое сделаю ради повторения этого опыта. Как ты думаешь, насколько полезна будет для меня вечно верная вампирша Анабелла, желающая рассказать мне всё-всё-всё об устройстве и слабых местах церкви? Или ты расскажешь мне всё, что я хочу знать сама и пожертвуешь своим прекрасным посмертием подле Хау и будешь отвергнута своей богиней, но зато ты поможешь мне в деле уничтожения твоей церкви куда меньше.
Анабелла прикрыла глаз и долго молчала, только тяжёлым хрипом давая понять, что ещё жива:
— Почему… кх… ты даёшь… мне… кх… такой выбор?
— Потому что это шанс доказать, что твоя вера сильна. Ценой того самого посмертия, ради которого ты делала все эти ужасные вещи, — я обвела рукой поле бойни, — Мне кажется, это испытание достойно истинно верующей. Что для тебя важнее – твоя вера в мир, который хочет создать твоя богиня, или твои собственные сто девственниц в посмертии, или что там тебя Хау пообещала. Выбирай.
На этот раз жрица молчала дольше, и, когда я уже подумала, что она потеряла сознание, мутный глаз снова открылся и женщина прохрипела:
— Что… ты хочешь… зхнаать…
***
Хоронить её мы не стали. Закончив расспросы, я просто добила её ударом в сердце, а на следующий день, уже когда мы покидали село, заметила её труп в канаве. Ну, туда и дорога, в общем-то.
Мы возвращались к Рие через пустую площадь, и Тина взяла меня за руку, слегка сжала. А когда я удивлённо на неё посмотрела, улыбнулась и сказала:
— Не вини себя, тюльпанчик, ты не должна считать себя ответственной за всё зло, которое вокруг нас происходит.
— Ну я вроде и не… — я вдруг почувствовала, что к горлу подступает комок, но попыталась продолжить, — в смысле, я не думаю, что я… что я…
Тут меня наконец накрыло, и я задохнулась окончательно, почувствовала подступившие слёзы. Демоница осторожно обняла меня и прижала к себе. Я прижалась щекой к её ключице, обняла её в ответ. Я заревела, слёзы текли по моим щекам и падали на горячую кожу моей подруги. Тина же обняла меня и осторожно покачивала, гладя по голове. Не знаю, сколько мы так стояли – облачённая в побитые чёрные доспехи вампирша, плачущая на груди затянутой в чёрную кожу демоницы, но со временем слёзы кончились, перешли во всхлипы. Я уткнулась носом в декольте Тины в приступе внезапного стыда, и пробормотала: