— Я тут лучше всех знаю, на что способна церковь, я должна была догадаться, на что готова эта тварь и всё же…
— Не ты выбирала заклятье, — бесцветно сказала я, уставившись в свою кружку, — если бы не мой трусливый гуманизм, я бы просто прикончила жрицу, а не пыталась решить всё миром. И жертв было бы куда меньше.
Я почувствовала, как к глазам снова подступают слёзы и замолчала, продолжая смотреть в свою кружку.
Рие фыркнула:
— Нет уж, это я, как командир дала тебе приказ. И я решила, что…
— Хватит! — вдруг рявкнула Тина и ударила кулаком по столу так сильно, что наши кружки подпрыгнули, — Ваше самобичевание только навредит, и прежде всего вам самим!
Я посмотрела на неё в удивлении – впервые, кроме может быть того случая в театре, демоница была в таком бешенстве.
— Только один человек виноват в произошедшем – тот самый, кому я два болта в башку всадила! И она сделала то, что сделала потому, что это посчитала нужным. Это она обрекла на смерть селян, она натравила их на нас. Мы с ней даже конфликта не имели. Так что хотите кого-то винить – вините её.
— Но мы могли… — начала возражать Рие, но Тина снова её прервала.
— Не могли! Можно винить себя за то, что вы не успели предусмотреть действия психопата, но брать на себя вину за его действия – полная глупость. Успокойтесь, обе! Пейте своё вино, плачьте от горя и отходите от произошедшего, но не смейте, НЕ СМЕЙТЕ винить себя за действия Анабеллы. Это ясно?
Мы с Рие синхронно кивнули.
— Хорошо, тогда почтим память невинных в тишине, а потом пойдём к ребятам. Возражения будут?
Возражений не последовало.
***
Напиваться мы не стали – слишком безответственно. Вместо этого просто посидели за кружками минут двадцать, после чего продолжили дела. Тина отправилась на кухню к шаманам, мы с Рие пошли в зал. Там блондинка проверила каждого раненого. Ларган раздал им мерзко пахнущую настойку на травах, которая должна способствовать заживлению ран и обладала, по его словам, «способностью отгонять ночных демонов», после чего накормил, так что теперь бойцы в основном спали. Деревенские старались их не тревожить, негромко чавкая своими порциями и переговариваясь на своей половине зала. Иногда оттуда доносились всхлипы и плач.
После того, как Генриетта проведала каждого раненого, я предложила ей пойти поспать. Блондинка для приличия немного поупрямилась, но не сильно – было видно, что она и правда вымоталась. Так что, пообещав лично проследить за ранеными и разбудить её, если что-то случится, я проводила девушку в ту самую комнату, в которой мы пили. После чего нашла в зале старосту и показала ему амулет.
— Узнаёте?
Тот близоруко прищурился из-под повязки, которая обматывала большую часть лба и пробормотал:
— Да, вроде такой у святой матуш… Анабеллы был.
— На виду?
— Нет, обычно под платьем носила, но ведь кроме храма она и хозяйством занималась, так что вылетал иногда из-под рубахи. Она его как-то не прятала, просто носила под одеждой. Я подумал, что это что-то обрядовое, а в подробности она сама не вдавалась.
— Понятно, — произнесла я, и вдруг спросила, — а на омовения она с ним ходила?
— Да я не присматривался, — покачал головой Раско, потом поскрёб узловатыми пальцами взъерошенный затылок, — может и в нём.
Я попыталась вспомнить, был ли такой амулет на Иллае, когда я её видела в подобных обстоятельствах, но не смогла.
— Ладно, неважно, — я вздохнула и провела рукой по волосам, походя отметив про себя, что их неплохо бы помыть, — послушай, а что вы решили с… мёртвыми делать?
Я понизила голос, но Раско всё равно вздрогнул, опустил взгляд на свои запылённые башмаки и пробормотал:
— Закопаем на погосте за церковью, что ещё делать? Старик Милош, который камни могильные режет, уже пошёл заниматься. У него дочка с зятем под чары этой суки попали, так что пусть делает – хоть руки на себя не наложит. Ну а мы пойдём копать, наверное. Оттащим тела поближе к церкви и начнём, я думаю.
— Я помогу, — сказала я раньше, чем успела подумать, и поймав взгляд старосты, потупилась, — Просто… я тоже должна что-то сделать.
Староста кивнул, глядя мне в глаза, а потом осторожно положил руку на плечо:
— Не вини себя, девочка, не стоит. Мы должны были вас послушать ещё тогда, у ворот.
Я благодарно кивнула и тихо сказала:
— Может и так, но я всё равно должна это сделать.
— Лишние руки лишними не будут, — пожал плечами староста и добавил, — спасибо.