— Уриго, отгордье миса.
Не зная, что он говорит, я взяла его руку и держала пока он не умер. Блондин погиб ещё раньше – я прокусила вену и без моего лечения он просто истёк кровью. Как так вышло, я же… это не моя первая охота, что случилось? Я же… не хотела никого убивать, только немного крови и… Я закусила губу. Надо что-то сделать с трупами. И уходить, уходить быстрее, а не то…
— Зин пас, торнодин капитос. Петери зорулана э троскнута Сарки
— О гушез нира, иртог. Ртунай, но трпамингя. Э оторевк бенедикти Кариони
Я подняла глаза. На дороге стояли шесть мужчин. Одним был уже знакомый брюнет, белый как мел, он нервно теребил полу тулупа. Бросал на меня полные ужаса взгляды, но за спину остальных не прятался. Другие были воинами. Серебристые латы блестели в свете факелов из-под белых плащей, закрытые шлемы украшены плюмажами. Все как на подбор – высокие, мощного телосложения. Большинство вооружено широкими мечами с гардами в виде перевитых плоских ромбов и странными щитами – скруглёнными сверху и вытянутыми снизу, как норманнские, только в отличии от тех, с картинок, верхняя половина обита сталью. Тот же, который стоял по центру, был без шлема и щита. Вместо этого он держал на плече огромный цвайхандер с широким клинком. Густая борода в ладонь длиной, жёсткий взгляд серых глаз, изучающих меня со смесью ненависти и презрения.
Я смотрела как будто оцепеневшая, и не знала, что сказать. А что тут сказать? Я стою над двумя трупами с окровавленным мечом в руке. Что тут вообще можно сказать?
— Это не то, чем кажется, — отличное начало, — я…
— Молчать! — рявкнул бородач и шагнул вперёд.
Нас разделяло шагов пять и может если я… Он распахнул плащ и вытянул руку и в тот же момент мне на плечи будто упал мешок с овсом.
— Отродье ночи, я запрещаю твоё нечестивое колдовство! — амулет в его руке вспыхнул ослепительно-белым светом, — Иниции, обезоружьте эту тварь. Но запомните – она нужна нам живой!
Четверо рыцарей шагнули вперёд, подняли щиты и атаковали. Не знаю насчёт «живой,» но били они насмерть. Или просто знали о моей живучести? Ясно только одно – в этот момент меня обуял ужас, и я действовала почти на одних рефлексах. Один клинок отвела в сторону своим, ещё один скользнул по кирасе, третий выбил искры о наплечник, а последний скользнул по щеке. Я тут же отпрыгнула назад и поняла, что отступить не могу, неведомая сила удерживала меня в круге света, отбрасываемого амулетом командира. Я попыталась сплести кровавое копьё (не до экономии сейчас) но не смогла – плетение рассыпалось.
Рыцари взяли меня в полукруг и начали наступать. Проклятье! В отчаянии, я бросилась на прорыв. Прыгнула, врезаясь плечом в щит, вцепилась в дерево рукой, потянула вниз и вогнала меч в прорезь шлема. Рванулась вперёд, к командиру, но тот не опуская амулета, ударил меня своим чудовищным оружием, держа его одной рукой, да так быстро, что я не успела увернуться, только блокировать своим мечом. Меня словно приложило грузовиком, я тряхнула головой, отгоняя контузию, а командир, не теряя времени, нанёс второй удар, от которого я не успела даже закрыться. Клинок с грохотом опустился на моё плечо. Я вскрикнула от боли, когда правая рука повисла плетью, выронив меч. Попыталась встать, но мне в лицо прилетел удар подкованным сапогом, и я упала на спину, острие гигантского меча застыло у моего горла.
— Пусть смерть Ториса будет для вас уроком, иниции: нельзя недооценивать силу ночных отродий. Хватайте её.
Тут же три пары рук прижали меня к земле, начали срывать доспехи. В обычных условиях, я бы, наверное, смогла вырваться, но странный свет высасывал силы. Ну ничего. Рано или поздно ты опустишь свой амулет и тогда…
— Я не могу держать благословлённый свет долго, — словно прочитал мои мысли бородач, — брат-рыцарь Кадос, обездвижь её.
«Обездвижь? В кандалы что ли?» — думала я, когда в дело вступил последний воин. Кандалов у него не было, как и цепей. Убрав меч в ножны, он снял с пояса небольшую булаву и прогудел из-под шлема:
— Держите её, я начну с ног.
«Что? Нет. Нет-нет-нет-не…»
— ААААААА!!! — заорала я, когда рыцарь с коротким хеканьем опустил своё оружие мне на голень. Из глаз брызнули слёзы. Я попыталась включить «подавление боли,» но плетение отказывалось складываться.
Он снова поднял окровавленное оружие и опустил на моё колено. Боль была такая, что я не слышала собственного крика, только видела через застилающие глаза слёзы как рыцарь поднимает своё оружие вновь, приговаривая: