Глава 9
Поняв, что происходит, Тиниэль шагнула вперёд и улыбнулась, разминая кулаки:
— Господа, я так понимаю, у вас какие-то претензии? Не хотите их… обсудить?
— О, мы обсудим. Мы так обсудим, что то, что от вас останется не влезет в ночной горшок, — заметил низкий, кладя руку на рукоять меча.
— Зато, я уверена, вполне себе поместится в заднице барона. Вместе с нашими лошадьми, поклажей и деревенской колокольней, — демоница ухмыльнулась, — серьёзно, ну и пристрастия у вашего сюзерена. Я всё понимаю, но с конями, да чтобы прям на тракте.
Со всех сторон раздался хохот. Местные крестьяне явно не испытывали особого пиетета к аристократии. Баронские разведчики переглянулись, скрипнули зубами и потянули мечи из ножен. Крестьяне же будто только этого и ждали, начали хватать табуретки, скамьи и прочее импровизированное оружие. Мда, похоже сейчас начнётся. Бросив взгляд на Кастомира, я увидела, как воздух трещит вокруг его пальцев, и сделала ему незаметный знак — мол, только по моей команде. После чего извлекла меч и шагнула вперёд, оказавшись в метре от гостей — и тут в деревянный пол, между нами, со стуком вонзился арбалетный болт, и от стойки донёсся рёв:
— А ну железо в ножны, сучьи дети!
Мы с гостями повернулись туда — трактирщик стоял с огромным арбалетом и держал нас на прицеле. Резким движением козьей ноги (той, которая железная) он взвёл тетиву, бросил в ложе второй болт:
— Первый, кто меч поднимет, получит болт в затылок, клянусь хреном Таоса.
— Слушай, трактирщик, не лезь не в своё… — начал было высокий, и замолчал, как только стальной болт на половину глубины зашёл в косяк двери в десятке сантиметров от его башки.
Трактирщик снова взвёл тетиву и перезарядил оружие быстрее, чем наши гости догадались шагнуть к стойке, после чего тихо и угрожающе произнёс:
— В следующий раз, полуёбок, я не буду дырявить свою собственность и начну дырявить ваши шкуры.
— Это дело аристократов. Твои гостьи оскорбили действием нашего сюзерена.
— А мне плевать, кого они оскорбили — мы не во владениях Пушнецкого. Луговицы — свободная деревня и мы не позволим всяким мудакам вести себя так как им вздумается, это ясно? Или может быть я не прав, мужики?
«Мужики» осторожно и с уважением к собственности потрясли табуретами и скамьями в том смысле, что таки да — не позволим.
Воины переглянулись — видимо осознали, насколько расклад изменился. На меня с Тиной они могли попробовать напасть, но связываться с двумя десятками здоровых мужиков — такая себе идея. Плюс — внезапно осмелевший трактирщик.
Прикинув расклады, они переглянулись и пожали плечами, после чего высокий сказал:
— Ладно, я понял. Мы обсудим наши разногласия в цивилизованной и вежливой форме, идёт?
Я кивнула:
— Вполне. Господин Гавел, мы обсудим наши разногласия без насилия.
Подавая пример, я убрала меч в ножны, люди Пушнецкого поступили так же. Трактирщик кивнул и убрал арбалет под стол.
— А чтобы вам дурь в голову не лезла… Болека! — рявкнул он.
Гигант, уже поднявшийся на ноги, но всё ещё немного пошатывающийся, хмуро посмотрел на него и сказал довольно тихим и высоким голосом:
— Да, батя?
— Сядь с ними и смотри, чтобы чего не учудили.
— Хорошо, батя.
Поддерживаемый Коннором, он подошёл к нашему столу, подтащил от стены скамью и указал на неё латникам. Те сели, и он сел рядом. Мы расположились на противоположной стороне стола. Поймав расслабленный взгляд Кастомира, я увидела перед ним форму плетения и поняла, что заклинание всё ещё направлено на гостей. Что ж, осторожность всегда полезна. Надеюсь только, он подобрал что-то без иллюминации.
Подошедший Коннор сунул своему другу кружку с пивом, вторую поставил на стол и опустился на прихваченную табуретку так, чтобы оказаться с другой стороны от гостей. Ну да, логично. Крестьяне, недовольно гудя о том, что драки не произошло, вернули табуретки и скамьи на положенные места, после чего раздвинули столы как надо и продолжили отдых, изредка бросая на гостей кровожадные взгляды, но супротив приказов Гавела идти не решались.
Между тем, к нашему столу подошла подавальщица с подносами и поставила перед каждым пиво. Тоже неплохо. Я отхлебнула, довольно крякнула и произнесла:
— Вы хотели говорить — так говорите.
Высокий кивнул, стянул с головы стёганый подшлемник, обнажив высокий лоб с залысинами и слипшиеся от скачки тёмные волосы.