— Должно быть она, — кивнула Рие, и повернувшись к фургонам, крикнула — Ганс, сворачиваем!
Она махнула над головой рукой, указывая на поворот и подала пример, ныряя с тракта на грязноватый просёлок. Мы последовали за ней.
Глава 17
К селу мы подъехали, когда солнце уже почти село. Ворота, что характерно, оказались закрыты. Справа на маленькой крытой башенке, возвышавшейся над частоколом примерно на метр, уныло дымил трубкой какой-то детина. Генриетта красноречиво покашляла. Мужик хмуро посмотрел вниз, поскрёб в затылке, сдвигая войлочный колпак на лоб и спросил:
— Кого на ночь глядя несёт?
Я выехала чуть вперёд и, указав на Рие рукой, произнесла:
— Это леди Генриетта Харт, графиня Северного Взморья, баронесса Брасковицы и Крислы, герба Медведя и Браги, — отрекомендовала я сюзерена, — и она решила остановиться сегодня в твоём селе.
Мужик смачно харкнул и сплюнул прямо через стену в заросшую густой травой канаву. Не в нас, даже не в нашем направлении, но всё равно – с намёком. После чего сказал:
— А мне что за дело до того, чего хочется какая-то бражная медведка? Мы не пускаем после заката никого, так староста сказал.
«Мда, иронично. Обычно я издеваюсь над их гербом, а тут вон оно как. Но всё же надо что-то делать, пока Рие не начала ворота рубить – вон как хвостики топорщатся» — подумала я и заговорила:
— Это не распространяется на лордов и леди, мужик. Открывай ворота уже.
— А если не открою, то что? — хитро спросил недоделанный вахтёр, мерзко ухмыляясь.
Красная от ярости Рие махнула рукой, и Тина вскинула арбалет. Тренькнула тетива, раздался стук, и мужик с удивлением ощупал голову, на которой уже не было колпака. Он обернулся и увидел свою шапку пригвождённой тяжёлым болтом к столбу башенки, повернулся к Тине и осклабился:
— О, неплохо, вы из цирка что ли, такие фокусы кажете? Или ещё откуда? — он фыркнул, — и вообще, дальше-то что?
— Вот что, — сказала я у него за спиной, куда скользнула в форме тумана, воспользовавшись замешательством, и стукнула несговорчивого стражника башкой о столб, — извини, мужик, я пыталась по-хорошему.
Тот что-то взбледнул и растянулся на полу. Я же спрыгнула вниз, откинула массивный засов и налегла на створку. Ворота были не сильно тяжёлые, так что справилась я быстро, вышла наружу и вскочила в седло. Рие уже пришпорила кобылу и первой проехала сквозь ворота, мы с Тиной за ней, потом прогрохотали по доскам фургоны и замыкающие всадники, и как только мы уже въехали, за спиной раздался звон колокола. Тина посмотрела на меня:
— Как-то слабо ты его приложила.
— Возможно. Я старалась сдерживаться, чтобы не убить.
— В следующий раз не сдерживайся, — бросила Рие и поджала губы.
В общем, когда наша процессия выехала на главную площадь, нас уже ждало всё сельское мужичьё под предводительством… жрицы? Ну да – жрицы, высокой, чуть полноватой женщины средних лет в свободном платье служительниц Хау и длинным посохом с ритуальными тремя фигурами в навершии. Её лицо источало доброту и смирение, а улыбка излучала всепрощение. Она мне сразу не понравилась, уж не знаю чем.
— Эй, это что за чертовщина, — вышел вперёд один из мужиков, этакий боров с густой пегой бородой, — вы что с Михом сделали, иродки?
— Гораздо меньше, чем он заслужил, — заметила Тина, — твой дружок…
Генриетта вдруг подняла руку и чётко сказала, глядя на жрицу:
— Нам нужно шесть комнат на одну ночь, припасы и ужин. Сейчас же.
Женщина явно умела читать атмосферу лучше деревенских, потому положила руку на плечо борову и что-то шепнула ему на ухо. Тот расслабился:
— Ну… ладно. Постоялый двор вон там, госпожа — он указал рукой на большое двухэтажное здание за массивным частоколом, одной стеной выходившее на площадь, — Корлег вас обустроит. И это, извините, что так получилось с Михом, у нас не часто высокие гостьи бывают.
Генриетта холодно ему кивнула, принимая извинение и боров, повернувшись к своим, рявкнул:
— Ярго, проверь Миха, остальные – по домам.
Деревенские разошлись, негромко ворча и косясь на сидевших на крышах фургонов егерей и Грубера с некоторой опаской. Староста же поклонился поочерёдно Рие, потом мне, потом Тине, и хотел видимо отправиться следом, но жрица его остановила:
— Раско, я составлю гостям компанию за ужином.
Мужик вздохнул и почесал в затылке, потом произнёс:
— Я не думаю, что им нужна ваша компания.
— Я с вами абсолютно согласна, — заметила Рие.
— И всё же я настаиваю, — улыбнулась ей жрица, — у нас нечасто останавливаются столичные аристократы, законы гостеприимства обязывают меня, как жрицу Триединой Матери.