Я опустила глаза. Проклятье, ну как так вышло-то?
Мы поужинали и отошли ко сну. Наутро, нас с Тиной разбудила Беата и сказала собираться. Спустившись, я увидела остальных. Яген, Тамия, Гижод, Друджи и Рие уже были готовы. Мы с Тиной были последними участниками посольства.
«Или скорее договора о капитуляции,» — уныло подумала я.
Все оделись примерно одинаково — просто и неброско. Доспехи надевать никто не стал, только оружие взяли. Во дворе, когда мы проходили мимо, я заметила, как воины дома Интрэ продолжают упражняться, ещё не зная, что они проиграли, даже не успев вступить в бой. Я почувствовала, как на глаза наворачиваются слёзы и отвернулась.
На переговоры мы ехали не окольными путями, а чуть ли не по центральной улице, и за каждым закрытым окном мне чудилось презрение смешанное со страхом. Казалось, что в любой момент из окон полетят камни, но нет, ничего не происходило. Не было толпы, только осуждающая тишина города и цокот копыт по мощёной улице.
В театре нас встретил лично Рудольф. Директор в кои-то веки не стал наряжаться в один из своих клоунских костюмов и завивать усы штопором. Вместо этого нас встретил печальный мужчина в чёрном кафтане поверх белой рубашки. Длинные усы, обычно лихо вздёрнутые, сейчас свисали ниже подбородка.
— Я приготовил малый зал, господа. Проходите, Иллая пребудет через час, я прикажу подать завтрак, — даже голос у него стал какой-то блеклый и казённый.
Остальные двинулись вперёд, но я задержалась:
— Прости. Я знаю на кого ты ставил, но из-за меня…
— Нет. Не только из-за тебя уж точно, рано или поздно что-то такое должно было произойти, — мужчина вздохнул, — я слишком расслабился здесь, привык. А это не идёт на пользу.
— Прости, — повторила я.
Рудольф слабо улыбнулся и положил руку мне на плечо, слегка сжал.
— Не извиняйся. Что случилось, то случилось.
Кивнув, я пошла к двери, за которой скрылись остальные.
Малый зал не использовался для представлений, по крайней мере в холодное время года. Это был скорее ресторан или клуб, с большими высокими окнами, выходившими на площадь. Обычно здесь ставили с десяток столиков, но сейчас был только один, длинный с десятком стульев, два из которых были заняты Иолантой и Кастомиром.
Яген молча занял место во главе стола, с противоположной стороны от магов. Остальные расселись кто как, только Тамия пододвинула свой стул чтобы быть поближе к стулу графа. Молчание продолжалось. Вскоре девушки из театра в отнюдь не фривольных нарядах принесли завтрак.
Есть мы не хотели, так что к пище никто толком не притронулся. Просто сидели, не глядя друг на друга и молчали. Через некоторое время я услышала шум — на улице собирались люди. Самые разные — старые и молодые, они стояли и смотрели в наши окна. Потом кто-то крикнул «Убийца! Душегубка!» и я дёрнулась, прекрасно осознавая, кому предназначены эти слова. Раздались новые голоса, повторявшие что-то похожее, потом ещё и вскоре вся площадь скандировала «Убийцы! Подонки! Святотатцы!». Это продолжалось долго, очень долго.
— А они правы, однако, — протянула Рие.
Я вжала голову в плечи, а сидящая рядом со мной Тина сузила глаза:
— Неужели?
— Ну да. Их больше, они верят в то, что орут, значит они правы.
— Только в собственных глазах.
— А кого-то здесь волнуют другие? Саша ведь тоже считала правой, бросаясь на Иллаю, ведь так?
Я опустила взгляд и закусила губу. Но всё-таки смогла ответить:
— Я не думала, меня словно тянуло к ней, я должна была её убить, понимаешь? Должна была.
— Ну так и убила бы. Хоть в общей рубке, хоть ножом во тьме. Но не так. Не делая из неё живую святую. О чём ты думала вообще? Ты представляешь, как это выглядело для народа? — Рие начала заводиться, — Только мы умудрились выправить образ аристократов в глазах простых горожан — так на тебе, вампирша во главе отряда высшей нежити бросается на пречистую бенедикту Иллаю. Я бы решила, что ты с ней в сговоре, если бы не знала, что тебе не хватит на это мозгов!
— Не зарывайся, — процедила Тина, в уголках губ которой плясало пламя.
— Ты не можешь вечно защищать её только потому, что она твоя любовница.
Демоница сверкнула глаза, и я почувствовала, как сложно ей было сдержаться. Но она смогла и голос её звучал почти нормально. Почти.
— А ты можешь говорить о том, чего не знаешь? Ты понимашеь, как работают нерушимые клятвы? Потому что я знаю. И Иллая знает. Саша не могла поступить иначе — физически не могла. И жрица это знала — поэтому она нас и парализовала, вместо того чтобы драться с Сашей. Она хотела этого, хотела создать именно такой образ.