— Господин желает, — я кивнула на Тиниэль.
Та улыбнулась и тоже избавилась от маски. Парень тут же оценил её вид и покраснел:
— Да, господин, конечно.
— Сколько ты хочешь за работу?
Тот покраснел и назвал смешную сумму. Тиниэль фыркнула и дала парню золотую монетку. Тот замотал головой и начал лепетать в стиле «ну что вы, что вы». Демоница сдалась и отсчитала парню запрошенное. Он сразу оживился, разложил свой инструмент и произнёс:
— Если господин изволит занять место подле своей леди… Нет, чуть ближе, да… вот так. А вы, госпожа, чуть наклоните голову…
Я стояла, наслаждаясь свежим морским ветром и тёплой рукой Тиниэль на своём бедре. Парень быстро потерялся в работе и только бормотал себе под нос, иногда давая нам команду поправить позу.
Спустя четверть часа (удивительно быстро, если по собственному опыту из прошлой жизни судить) парень выпрямился. Зачерпнул из ящичка какой-то пыли и плеснул на картину.
— Порошок снежного песка, чтобы краска застыла, — сказала мне Тиниэль. Я кивнула, хотя и догадалась сама. Не про снежный песок, а про общий смысл действия. Мы на каллиграфии тоже песком мелким посыпали написанное, чтобы не смазывалось.
Парень придирчиво осмотрел работу, кивнул сам себе и повернул мольберт к нам.
Я охнула.
Две молодые леди, одна в мужском костюме, другая во фривольном, но не лишённом эстетизма платье, которое в его изображении отнюдь не выглядело пошлым или излишне откровенным. На губах «девушки» — открытая улыбка, в глазах «мужчины» — лукавый блеск и что-то не вполне понятное. Белый мрамор ограды только подчёркивает силуэты, задний фон не бросается в глаза. Но главное — детали. Как Тиниэль держит меня, не ограничивая моих движений, как я легко и расслабленно себя ощущаю. Он словно запечатлел всю историю наших отношений, целиком и до конца. И даже… Я вздохнула, моргнула и оглянулась на море, потом посмотрела на картину. Ничего себе.
— Вам нравится? — негромко спросил юноша. Его, как и всякого талантливого художника, естественно глодала неуверенность в качестве работы.
— Бесподобно, — пробормотала я, — У вас несомненный талант, молодой господин.
— Да я не господин, я так… — он несмело улыбнулся, — Спасибо вам на добром слове. Картину лучше не ставить под солнце первую неделю, а то краски выцветут.
Он умелым движением снял холст с крепления и осторожно положил в небольшой прямоугольный чемоданчик. Закрыл его и протянул нам.
— Благодарю вас, господин, госпожа, — он поклонился и начал собирать свои пожитки.
— Давайте я всё-таки заплачу вам чуть больше, — вырвалось у меня.
Парень повернулся и замахал руками:
— Что вы, что вы, я и так много попросил. Не стоит, право слово, я не приму.
— Тогда примите нашу искреннюю благодарность, мастер, — Тиниэль улыбнулась и протянула руку.
Парень неуверенно вытер свою ладонь о штаны и осторожно пожал. Покраснел ещё сильнее, смутился и подхватив свои пожитки быстрым шагом направился в парк. Несомненно — на поиск новых клиентов.
Я открыла чемоданчик и посмотрела на картину. Покачала головой и произнесла
— Если у меня будет когда-нибудь место, которое я смогу назвать «домом», я эту штуку в спальне повешу. И никому кроме тебя не покажу.
— Да, она слишком личная. Мне кажется, даже занимайся мы перед ним сексом, вышло бы далеко не так интимно, — Тиниэль улыбнулась, заглядывая мне через плечо.
— Кстати ты заметила рисунок облаков?
— Нет, а что с ним?
— Чёрт, да, у тебя же нет такого зрения… Он силовые линии запечатлел, чувствуешь магию? Парень нарисовал артефакт, сам того не сознавая.
— Настоящий талант.
— Эх, может догнать его и сунуть хотя бы золотой? — я посмотрела на уходящую в парк дорожку.
— Дохлое дело — не возьмёт. Он искренне считает, что запросил много, — Тиниэль хмыкнула, — поэтому я ему пять золотых в карман насыпала, пока мы руки жали.
— Ах ты…
— Что?
— Меценатка, — хихикнула я, и, закрыв чемоданчик, спрятала его в инвентарь кольца — Ну что, пойдём в кафе, мой господин?
— С удовольствием, моя госпожа.
***
Кофе был превосходным. Уж не знаю, из чего его тут делали, но ничего столь же вкусного я не пробовала даже на Земле. Терпкий, крепкий, с лёгким ароматом незнакомых специй. И всё же я прихлёбывала его, почти не замечая вкуса. Потому что компания была куда лучше.
— … и тут этот балбес поворачивается и говорит: «Госпожа, предлагаю вам руку и сердце!» — едва сдерживая смех закончила Тиниэль.
Я смех сдержать не смогла и едва успела поставить кружку, чтобы не расплескать напиток.