— И скормила ему Морриган собачью плоть, проклиная благородного воина — процитировала я по памяти.
Он взревел, вознёс Га-болг и бросился на меня. Я в ответ швырнула три Кровавых копья, выжимая остатки крови и маны, но они не остановили натиск, хоть и пробили воина насквозь, отбрасывая его. Но несмотря на это, Кухулин оставался куда более опасным противником, чем я думала. Переоценив его ярость и уязвимость, я бросилась вперёд, воздевая клинок и нанося мощный удар. Сетанта ушёл в сторону, удивительным образом балансируя на щупальце и выбросил Га-Болгу.
Я вскрикнула когда копьё пронзило мою грудь. Оно не пробило доспеха — вместо этого костяной наконечник извернулся, приподнял коротким зубом пластину и другой вошёл под неё, будто клин. Все мои глаза моргнули, и я увидела как сердце вылетает из спины, зажатое зубами Га-Болга, словно какой-то деликатес, подцепленный двузубой вилкой.
Чувствуя, как силы покидают меня, я пыталась дотянуться до своего убийцы подготовленной рукой, но пальцы не доставали. На лице Сетанты не было удовлетворения, только печаль.
«Вот и всё…»
А вот и не всё! — раздалось в моём сознании.
Многочисленные глаза распахнулись, когда я увидела как артерии и вены, тянущиеся из моего сердца, ожили. Извиваясь и удлиняясь они скользнули обратно к моему телу, спускаясь по броне дошли до руки и отделили ладонь. Но я всё ещё чувствовала свои пальцы и могла ими управлять, потому когда артерии-щупальца понесли руку навстречу Сетанте, я смогла активировать заклятье. Пальцы прошли сквозь отслаивающуюся кожу пса Хулина.
Мгновение мы стояли не двигаясь, а потом оба упали со щупальца вниз, на песок арены.
Глава 33
— Ничего себе… Саша… Ты полна сюрпризов, — прохрипел Сетанта.
Мы оба с трудом стояли на песке, всё ещё буквально держа жизни друг друга в руках. Кухулин потихоньку менял свою форму, возвращаясь к человеческой. Я не спешила с трансформацией — не было сил, так что просто вымученно кивнула:
— Ты тоже неплох. Я вообще-то переместила своё сердце, но ты всё равно смог его найти.
— Услышал биение, — бледно улыбнулся воин, — Ну и что мы теперь будем делать?
— Ну… ты можешь сдаться? — с надеждой спросила я.
Арена вокруг нас уже дрожала и раскалывалась. Дальняя трибуна упала куда-то назад, на невидимую мне улицу. Зрители же продолжали читать слова на неизвестном языке, воздев руки к небесам. Их, казалось, локальный апокалипсис совершенно не заботил.
— Или может быть ты? — усмехнулся Сетанта.
— И потом сюда ещё раз забираться, снова убивая по дороге, снова сражаться с тобой пока не выиграю, а тебя оставить здесь? Тебе правда хочется прожить остаток жизни в этом аду? Я могла бы тебя забрать, знаешь ли.
— Я дал клятву, Саша, — воин хмыкнул, — Я поклялся в верности своему господину, я не могу предать эту клятву.
— И вот это вот чистилище — место жительства человека, достойного службы? — сказала я, окидывая взглядом окрестности.
— Неважно. Клятва есть клятва. Мои желания в этом вопросе несущественны.
Я вздохнула, глядя ему в глаза:
— Значит, у нас только один путь? Кто-то должен умереть?
— Да, пожалуй. Кто выживет, тот и победил, — усмехнулся Сетанта.
— Начинаем на счёт «три».
Мы поняли друг друга без слов: сейчас мы нанесём завершающий удар. Тот, кто сделает это быстрее оппонента — победит. Я сжала пальцы, призывая клинок душ. Мне предстояла очень филигранная работа.
— Раз, — сказал Сетанта.
— Два, — ответила я.
— Три! — сказал он и я почувствовала, как тело пронзает боль.
Мои пальцы сжались, на концах их возникли клинки душ и впились в тонкое тело Сетанты, отрезая его от плотского. Моё собственное сознание угасало, а спина ощущала жар — Сетанта поджёг моё сердце своим «солнечным клинком».
«Неужели он не мог придумать способа побыстрее?» — подумала я и тут же поняла — мог. Просто не хотел.
Но в глазах всё равно потемнело — мы похоже переиграли друг друга. Я потеряла сознание.
— Саша!
Я удивлённо моргнула. Голос пришёл из ниоткуда и отовсюду сразу, но в основном сверху. Я покрутила головой, насколько позволяло положение. Обнаружив себя стоящей на песке арены, я увидела Сетанту, который находился прямо передо мной. Рука моя всё ещё была погружена в его грудную клетку, в то время как моё собственное сердце было зажато зубьями Га-Болги. Воин застыл без движения, и только глядя в его стеклянные глаза я поняла, что кроме неведомого голоса нет больше никаких звуков и движения.