— Следишь за мной?
Она улыбнулась, обнажая ровные зубы, и я понял, что пропал. Улыбка преображала её лицо до неузнаваемости. Оно становилось светлым, как у ребёнка. Мы разговорились. Тогда я узнал, что зовут её Настя, но все называли её Нэсс. Все, кроме меня. Я никогда не называл её этим дурацким прозвищем. Уже тогда меня должно было насторожить её поведение, но я даже не придал этому значения. Я, как дурак, любовался её серо-зелёными с жёлтыми точками глазами и буквально заглядывал в рот, пытаясь уловить смысл её слов. В какой момент я влюбился в неё? Я не знаю. Возможно, тогда, когда она первый раз улыбнулась. А, возможно, сразу, как только спустился в тот бар на Новослободской улице.
Она недолго пробыла там. Ушла, оставив мне свой номер телефона. На следующий день я ей позвонил, и мы снова встретились. Потом ещё. И ещё. Мы гуляли с ней по городу, пили кофе, много смеялись и целовались. А ещё она постоянно пела. У неё был такой чистый, такой красивый голос. Для меня она была особенной. Тоненькой, как тростинка, с хрустальными переливами смеха. Но уже тогда я должен был заметить, что у неё постоянно меняется настроение, глаза её иногда были жутко-красные, а движения слегка заторможенные. Я каждый раз спрашивал, почему она ходит в неизменных широких балахонах и не показывает ноги. Но она только пожимала плечами и переводила тему.
Тайна её открылась через три недели нашего тесного общения. Мои родители уехали на дачу, оставив квартиру в свободное владение. И я решил этим воспользоваться, пригласив Настю к себе домой.
— Проходи, чувствуй себя как дома, — я впустил её в квартиру, привычно целуя в щеку.
Настя стянула с ног кеды, поставила рюкзачок на тумбочку и прошла на кухню.
— Я чайник поставлю, ладно? - крикнула она.
Закрыв дверь, я кинул на тумбочку ключи и нечаянно столкнул её рюкзачок, который оказался открытым. И, конечно же, все его содержимое вывалилось наружу. Я начал складывать всё обратно. То, что я увидел в её рюкзаке, повергло меня в состояние дикого шока.
— Ты чего тут? — спросила меня девушка, выходя из кухни.
Я молча повернулся к ней, показывая свою находку. Шприц и небольшой пакетик с белым порошком. Увидев это, Настя, моя Настя, криво усмехнулась.
— Скажи, что это не твоё, — почему-то прошептал я, — скажи и я поверю в это.
— Боюсь, я разочарую тебя. Это моё. Ты рылся в моей сумке?
— Нет. Я случайно её опрокинул.
Я не знал, что ещё сказать на это. Я просто не мог в это поверить. Моя девушка - наркоманка. Я влюбился в наркоманку.
Позже, когда мы сидели на кухне, она рассказала мне всё, уткнувшись в кружку с чаем.
— Начиналось всё достаточно невинно. Косячок с пацанами у подъезда, марки в клубе для разгона. Было весело. Потом предложили уколоться. Я девушка любопытная, не в том, правда, в чём надо. Попробовала. Это была эйфория, помноженная на сто. Абсолютное освобождение от всех мыслей. Ты расслаблен и свободен. Потом я попробовала ещё. И ещё. Знаешь, я думала, что в любой момент могу слезть. Я была уверена в этом. Но это как болото. Тебя затягивает в эту трясину, с каждым днём всё глубже. Сейчас я уже ненавижу себя за это. Я смотрю на себя в зеркало, и мне хочется разбить его. Я ненавижу каждую чёрточку своего отражения. Я хочу вылезти из этого, но мне не за что зацепиться. Нет точки опоры. Оказалось, что я очень слабая.
Я подвинулся ближе к ней, обнял за худые плечи и прижал к себе. Настя уткнулась в мою грудь и всхлипнула.
— Помоги мне, — прошептала Настя. — Я хочу разорвать этот круг. Я больше так не могу.
— Я рядом. Вместе мы все сможем.
Этой ночью мы были близки. Я гладил кончиками пальцев её исколотые вены на руках и ногах, целовал её всю с ног до головы и шептал жаркие признания. Я любил её вопреки всему. И верил, что вместе мы справимся с этим дерьмом, в котором она погрязла.
А затем начался ад. Она приняла твёрдое решение, что покончит с этим. На следующий день она так же осталась со мной и весь день не притрагивалась к героину. Всё началось с того, что её начало потряхивать. Глаза метались из стороны в сторону, не имея сил на чём-то сконцентрироваться. Из носа начало течь, и с каждым часом это только усиливалось. К середине дня к этому добавились слезящиеся глаза. Но она держалась и даже пыталась мне улыбаться. К вечеру она начала жаловать на слабость и боль в животе, начался понос, и открылась рвота. Рвотные позывы у неё были настолько сильные и болезненные, что мне стало очень страшно за неё. Я прижимал девушку к себе, успокаивающе гладил по спине, но через несколько минут она снова бежала в туалет, где её рвало пустотой. Всю ночь она не могла уснуть. Она пыталась улечься, но постоянно вскакивала и снова начинала искать удобную позу. Так она провела всю ночь, в попытках найти удобную позу с перерывами на туалет. К утру я не заметил, как задремал. Буквально на полчаса. Открыв глаза, я не обнаружил Насти в поле зрения. Вскочив с постели с самыми страшными предчувствиями, я отправился на её поиски. Нашёл я её в ванной. Она сидела на полу, перетянув предплечье тонким ремнём и сосредоточенно вводя в вену содержимое шприца.