Предыстория
Третье апреля, начало второго полугодия во всех школах страны. Несмотря на температуру +1 градус и огромной лужи посередине спортивной площадки, четыре класса с пятого по восьмой согнали туда. Грязь липла к ботинкам и брызгала на чёрные штаны. Мой восьмой класс под строгие крики учительницы построился в две шеренги, остальные классы сделали это на минуты три раньше.
Прошло ещё пять минут. Прямо перед лужей встал толстый мужчина в сером костюме и с папкой. Это был директор нашей школы. По традиции он начал толкать никому не интересную речь про успеваемость и дисциплину в школе. Я глупо надеялся, что хоть в этот раз её не будет. «В этой четверти бла, бла… Несколько учеников из школы, бла, бла, бла… теперь к нам будет приходить комиссия по делам несовершеннолетних….»- дикторским голосом говорил директор. Удивил, у нас и так опер от школы далеко не уходит.
После десятиминутной речи директор решил раздавать награды, к нему подошёл завуч с несколькими медалями и кучей дипломов. Он начинает называть имена, начиная с пятого класса, названные подходят, жмут ему руку, берут диплом, идут обратно в строй. И почему бы не сделать это в классе? Подошла очередь нашего класса, первых называли девочек. Директор стоял на противоположном конце лужи, заставляя бедных восьмиклассниц либо промочить туфли, либо идти в обход через всю площадку. Большинство выбрало второй вариант, но особо нетерпеливые шли напрямик.
Очередь дошла до мальчиков, я оказался первый и последний из них, кто заработал диплом за хорошую учёбу. Пойдя через всю площадку, я взял диплом за учёбу и, к моему изумлению, медаль за третье место по стрельбе, хотя стреляли мы ещё в ноябре. Вернувшись в строй, классный руководитель отдельно похвалил меня, и я стал ждать дальше.
Если честно, я был уникумом. Это было связанно с характером, чересчур спокойный, к тому же туалетного юмора не понимающий. Поэтому, пока мои одноклассники играли в футбол, я изучал состояния финансового рынка и положение стран в мировой торговле. Нет, с одноклассниками всё в порядке, портнёрские отношения: списывание за подношение.
Псле ухода со "сцены" директора, вышли четверо выпускников, зачем-то прочитали нам стихи, и ушли так же быстро, как и пришли. Нас, наконец, отпустили в классы на классный час. Когда я сел за парту, в класс заглянул директор и спросил:
— Можно забрать с классного часа Данила?
Данил в школе был всего один, и это был я…. Если директор просил кого-либо выйти, значит либо за ним серьёзный прокол, либо его в нём подозревают.
— Хорошо. — Ответила, учитель и сказала, уже обращаясь ко мне:
— После того как поговоришь с директором, можешь сразу идти домой.
Я попрощался с классом и вышел за дверь. Мы пошли к кабинету директора, попутно я стал задавать вопросы:
— Игорь Андреевич, а почему вы меня вызвали?
— Кто-то из департамента заинтересовался тобой, возможно, хотят отправить тебя в проект, или даже перевести в другую школу.
— Но, почему именно меня?
— Я-то откуда знаю? Они просто показали документы и попросили привести тебя. Что ты что-то натворил, я сильно сомневаюсь, ты в классе самый дисциплинированный.
Что, правда, то, правда я один из тех не многих, кто не бухал, курил и никогда не состоял на учёте в полиции. Учился я хорошо, тройки не получал, но на отличника не метил. Тем временем мы уже подошли к кабинету директора. Он открыл дверь, предложил войти, сказав, что у него дела, и он подойдет позже.
В кабинете, за квадратным столом, сидел человек в строгом костюме. Он жестом пригласил меня сесть напротив. Это был бледный, сорокалетний мужчина, тонкого телосложения и в автомобильных очках. После того как я сел, он заговорил с французским акцентом.
— Добрый день, молодой человек.
— Здравствуйте.
— Я уполномоченный представитель корпорации «Олимп» проекта виртуального обучения. У меня к тебе есть предложение, но перед этим давайте представимся. Моё имя Ганс.
— Очень приятно, Данил.
— Взаимно, а теперь перейдём к делу. Наша корпорация изучает новые способы обучения детей и подростков с помощью виртуальной реальности. Мы предлагаем тебе поехать в Лондон, в особую школу и принять участие в проекте. Там ты будешь жить в специализированном общежитии, и получать стипендию, в размере одной тысячи долларов в месяц. Подробнее мы обговорим с твоими родителями, но ты сам должен дать своё согласие.
— По вашему описанию я согласен, но только после того как узнаю подробности и узнаю причину, почему взяли именно меня?
— На твой второй вопрос я отвечу. Для функционирования проекта, подросток должен быть психически устойчив и подходить системе.
— Но как вы это узнали?
— Недавно вы проходили тест на психологическую устойчивость, проект транснациональный, поэтому мы наблюдали за теми, чей тест был близок к высшему баллу. Затем на медосмотре мы определили, подходите ли вы системе.
— Хорошо, программа у вас явно серьёзная, но я не могу принять важное решение так поспешно. Обсудите это с моими родителями, после я подумаю о вашем предложении.
— Я собирался это сделать сразу после нашей беседы. Они уже приглашены сюда.
Через пять минут в комнату заходят мама с папой. Они были удивлены, что их вызвали в школу, в срочном порядке. Я их успокоил и объяснил, почему их вызвали. Спустя полчаса разговоров и изучения договора моими родителями, Ганс дал нам три дня на принятие решения. Я очень сильно устал и, придя домой завалился спать.
Проспал я целых пять часов, что мне не свойственно. Обычно днём вообще не сплю, либо сплю всего час. Наверное, ещё не поверил в такую удачу с предложением об учёбе в Лондоне.
Я прошёл в папин кабинет, взял у него копию договора и стал внимательно его изучать. Так-с, начну с выделенных папой пунктов.
Проживание в Лондоне в специальном общежитии. Далее крайне хорошие условия проживания, приближенные к гостинице пять звёзд. Это уже само по себе аргумент пойти туда, а тут дальше ещё лучше…
Получения стипендию в фиксированном размере: 1000 долларов в месяц, возможно получение дополнительной стипендии при выполнении условий ниже. Условия были довольно просты: не хулиганить и хорошо учиться. При таком раскладе я мог бы и вовсе купаться в деньгах. Дальнейшие пункты были также про учёбу, разъяснения по тому, когда можно проведать детей. Я перевернул лист и слегка испугался нескольким пунктам:
Класс будет состоять из тридцати учеников возрастом от 13 до 16 лет.
Всего учеников, в начале полугодия будет 35.
В течение первых недель, а затем двух месяцев в классе останется только 10 учеников, делающих большие успехи с работой в системе. Остальные будут возвращены домой.
То есть, чтобы не вылететь, нужно быть в числе десятки лучших учеников. О странной «системе» говориться только то, что это секретные сведения на государственном уровне. Мда, расклад становится немного другой, надо всё осмыслить. Я вернулся к себе в комнату, лёг на кровать и стал думать.
С одной стороны новые возможности, обучение в Лондоне, получение нового вида образования. С другой я не знал что это за «система» такая, может, меня там пытать будут. Хотя вряд ли…. Какому садисту на ум придёт тратить столько денег на то, что бы помучить ораву подростков?
Надо посоветоваться с родителями, они единственные люди, к чьему мнению я действительно прислушиваюсь. Они уже сидели на кухне и активно обсуждали этот вопрос. Заметив меня, папа встал с деревянного стула обшитого мягкой тканью. Он подошёл ко мне с серьёзным лицом начал говорить.
— Послушай меня сын, это предложение может стать ключевым поворотом в твоей жизни. Ты можешь оказаться в числе десяти лучших учеников и ближайшие четыре года жить и учиться в Лондоне. Это даст тебе возможность узнать других людей, другую страну, профессии и многое другое, но самое важное, ты будешь там полностью самостоятелен. Мы примем любой твой выбор, но я бы советовал тебе согласиться!
Вот это поворот, последнюю фразу папа сказал, чуть ли не басом. В том, что родители хотят, что б я согласился, не было сомнений. Дело за мной, если подумать, кроме семьи меня тут ничего не держало. Друзья были, но настоящий был всего один, и тот ушёл из школы полгода назад. Отношений у меня тоже не было, думал, что пока рано. Выбор был не очевиден.