Выбрать главу

Татьяну Ивановну уложили на железную кровать, застеленную серым солдатским одеялом. Коля заглянул в стол, на полки – кругом шаром покати. В тумбочке нашел мешок с несколькими зернами пшеницы, из которой Татьяна Ивановна, деля зерно по горсточкам, во дворе на таганке варила кашу. Каждый месяц полпуда пшеницы выписывали в правлении колхоза Татьяне Ивановне на пропитание. Но к концу срока мешочек оказывался пустым. Последние несколько дней Татьяна Ивановна пила только кипяток, бросая туда горсти рябины или корочки сушеных яблок.

Коля дал команду: «Девчата, по домам и тащите у кого что есть съестного». Сам с ребятами пошел за село, там набрали хворосту и будылей кукурузы и, перевязав брючными ремнями и бечевками, притащили в дом. Натопили печь, накрыли стол. Коля сбегал домой, принес кринку молока. Усадили Татьяну Ивановну за стол и стали потчевать. Татьяна Ивановна обнимала ребят, и крупные слезы падали в кружку с молоком. Спросила: «Можно я все это оставлю на потом? После голода нельзя наедаться досыта». Ребята, перебивая друг друга, закричали: «Татьяна Ивановна, мы решили, у кого есть корова, по очереди каждый день приносить вам кружку молока, по кусочку хлеба и у кого что есть. Татьяна Ивановна, не беспокойтесь, мы поговорили с родителями, они знают об этом». После этого корзина, стоявшая на столе в углу класса, заполнялась продуктами.

Через пару месяцев Татьяну Ивановну было не узнать. Щеки порозовели и округлились, волосы подросли, она заплетала их в две косички, что смешило ребят.

Весной Татьяна Ивановна вместе с учениками сажала огород. Колин отец, теперь уже председатель колхоза, где-то достал для нее козу и пару курочек, завез два короба кукурузных кочерыжек для топки печи. Татьяна Ивановна бегала с ребятами на рыбалку, играла с ними в футбол. На фронте в минуты затишья Николай вспоминал эти чистые и светлые дни.

Коля учился прилежно, старательно выполнял домашние задания, на уроках был весь внимание, и хотя на переменах ходил колесом, директор школы ставил его в пример. После пятого класса в летние каникулы отец стал привлекать его к работе по посадке деревьев в создаваемых лесополосах.

В 1938 году, в связи с переводом отца на новое место работы, семья переехала в город Пугачев. Здесь Коля успевал участвовать во всех школьных мероприятиях. Руководил спортивной секцией, был капитаном футбольной команды. На зимних и летних спартакиадах города он и его друзья занимали почетные места. Принимал активное участие в художественной самодеятельности, виртуозно играл на балалайке. Но любимым его занятием было плавание и прыжки с десятиметровой вышки.

Когда посмотрел фильм «Чапаев» (а ребята, бегая в соседние села, умудрялись смотреть его по нескольку раз), другие увлечения отошли на второй план. Чапаев стал любимым героем в играх. Право командовать Коля взял на себя. На берегу Иргиза сооружались окопы, насыпался бруствер. Из досок, реек, палок мастерились винтовки. Из старого плуга, труб, самовара создавался пулемет, который громко тарахтел, пыхтел и выпускал искры. На железную бочку без дна натянули бычью шкуру – и барабан готов. Был свой Петька – Колин друг Валера Серегин и, конечно, пулеметчица Анка – Тося, сестра Коли. Никто не хотел быть в числе белых. Бросали жребий. В старое ведро насыпали белые и серые камушки, окатыши с берега реки. Кто вытаскивал белый – тот беляк, кто серый – тот чапаевец. Белые отходили к берегу, метров за четыреста. Коля взмахивал флажком. Барабан начинал монотонно стонать. Капелевцы выстраивались в плотный ряд и под оглушительные звуки барабана с винтовками наперевес двигались на чапаевцев. Нервы чапаевцев на пределе, метров за сто до подхода белых чапаевцы с криками «ура!» выскакивали из окопов, держась по пять-шесть человек за жердь. Мчались вперед, оттесняя капелевцев к реке. Тут уже на помощь кидались зрители – малыши и взрослые, крича: «Дави гадов!». Капелевцев загоняли по шею в воду и, довольные, возвращались на исходные рубежи, возбужденно обсуждая: «Как мы им дали!». Каждый раз перед началом игры Коля просил: «Без моей команды в атаку не подниматься». Но это было бесполезно. Кто-нибудь выскакивал из окопов или подбегали зрители, крича: «Чё лежите, бей беляков!».

1941 год. Закончен девятый класс. Коля бежит домой с кучей похвальных грамот: за отличную учебу, за участие в самодеятельности, за гимнастику, за первенство города по плаванию, за меткую стрельбу.

Путь к ненавести

Днем 21 июня прибежал домой отец: «Война, сынок, война надолго, враг силен и опасен, объявлена всеобщая мобилизация». 24 июня, в день 17-летия Николая, семья прощалась с отцом. Отец наказывал: «Смотри, Коля, если придет и твой черед, не посрами семью и род Давыдовых. Мы с честью и славой служили России, твой дед Терентий завоевывал и устанавливал Советскую власть. Не было бы этой власти – не был бы я, крестьянский сын, председателем колхоза, а батрачил бы на какого-нибудь пузана. Вы с сестрой выросли и выучились, у тебя девять классов, а у сестры – семь. Иди и учись, все дороги открыты. Сестра уже помощница по хозяйству. 15 лет – можно сказать, невеста, тебе 17 – по крестьянским обычаям – мужик. Марфу берегите, хоть и не родная кровь, но она вас вырастила, выходила, малыми ведь остались без матери, сейчас здоровье у нее неважное».