Кстати, захваченный в бою под Голой Долиной гусеничный тягач верой и правдой служил батарее до конца войны.
25 сентября батарея получила приказ поддержать танковый батальон в наступлении. При атаке два наших танка были подбиты. Давыдов засек немецкую батарею 85-мм орудий. Развернул свои пушки и прямой наводкой расстрелял батарею противника, уничтожив личный состав, захватив орудие, которое было передано в третью батарею. Танки, прорвав оборону немцев, устремились вперед. Противник начал с правого фланга контратаку. Впереди справа была болотистая местность, через нее тянулась гать с мостиком посередине. Когда первый танк выскочил на мостик, Давыдов сам стал за орудие, прицелился – и танк с перебитой гусеницей развернулся на мостике, закрыв дорогу остальным машинам. Это был первый подбитый младшим лейтенантом Давыдовым танк. Огнем батареи были подбиты еще два танка, остальные попятились. Танковая контратака была сорвана. Пехота успешно овладела селом Краснопольское.
Сражение за Днепр
419-й отдельный дивизион, приданный 610-му полку, второй день был на марше, сминал отдельные очаги сопротивления противника. Вражеские войска, боясь повторения Сталинграда, спешно отступали за Днепр. Был приказ форсировать Днепр с ходу, чтобы отступающим немецким частям не дать возможности закрепиться на правом берегу.
27 сентября в двух километрах от излучины Днепра, в районе села Вовничи, под обрывистым берегом речушки командир дивизиона капитан Чкаусели собрал офицеров и зачитал директиву Ставки Верховного Главнокомандования от 9 сентября 1943 года о представлении к награждению за форсирование водных преград. Было объявлено: кто при форсировании Днепра проявит смекалку и мужество, чья часть первой займет плацдарм на правом берегу и удержит его до подхода основных сил – те будут представлены к званию Героя Советского Союза. Капитан предупредил, что надо быть готовыми к переправе на подручных средствах – лодках, плотах. Напомнил, что правый берег Днепра крутой, местами обрывистый, что, по разведданным, вдоль Днепра идет сплошная линия обороны противника, в несколько рядов траншеи, проволочные заграждения, сплошные минные поля. Командирам батарей приказал установить взаимодействие с командованием подразделений, которые они будут прикрывать при захвате плацдарма. Отдав приказ приступить к подготовке форсирования Днепра, командир дивизиона отпустил офицеров во вверенные им части.
Батарея старшего лейтенанта Краснокутского должна была поддерживать 1-й батальон 610-го стрелкового полка. Командир батареи, проверив готовность личного состава к переправе, собрал батарейцев под старым вязом. Зачитал приказ, поставил задачи орудийным расчетам. Предложил старшине разлить трехдневную норму спиртного по фляжкам, но приказал: «Перед боем не употреблять, только после переправы. Вода холодная, земля сырая после дождей, на том берегу спирт пригодится больше».
Пожилые солдаты, сержанты обменивались адресами, выцарапывая их на котелках и ложках. Давали друг другу клятвы в случае гибели сообщить родным, а после войны помочь семье в воспитании детей, навестить старую мать. Обменивались на память фотографиями, кисетами.
В час ночи поступил приказ выдвинуться на исходный рубеж. Чтобы не гудели моторы тягачей, пушки катили к берегу вручную с помощью пехотинцев. Уже на самом берегу измотанный последними боями Давыдов прилег на плащ-палатку и провалился в такой глубокий сон, что связной от командира батареи долго не мог его разбудить. Придя в себя, Николай спросил: «Что случилось?» – «Вас срочно к командиру». В палатке при свете фонариков командир батареи рассматривал карту, разложенную на ящике из-под снарядов. Попросив Давыдова подойти поближе, комбат стал разъяснять боевую задачу: «Сейчас на лодках отправляем разведчиков – и от пехотинцев, и от артиллеристов. Их задача – разведать огневые точки врага, расположение окопов от уреза воды. Задача взвода лейтенанта Давыдова прикрыть их и закрепиться на том берегу. Вам передают роту солдат и десятерых артиллеристов, на случай выбытия расчетов из строя. Вы форсируете Днепр первыми». Под ложечкой засосало, мысли бежали одна за другой, боялся, что могут подбить понтон на переправе, тогда пушки и расчеты окажутся в воде. Вода – это его стихия, он-то выплывет, а вот что делать дальше без орудий и расчетов – не миновать позора. Лишь бы выбраться на берег, хоть с одной пушкой, а там его голыми руками не возьмешь.
Катер на малых оборотах медленно тащил понтон вдоль левого берега против течения. Давыдов дал команду зарядить орудия и поставить на предохранители. Катер развернулся и под углом направился к правому берегу. На середине реки выключили двигатель, и катер с понтоном по течению стали приближаться к берегу. Метров за двадцать до берега с катера подали команду отцепить буксировочный трос. Затем катер развернулся, а понтон по инерции двинулся к берегу и врезался в песчаную отмель. Расчеты сбросили сходни и стали спускать пушки. Палуба понтона освободилась от груза, выправилась и издала громкий «вздох». Немцы выпустили десятки ракет. Берег осветился, расчеты были как на ладони. Подбежали разведчики, разъясняя обстановку. Солдаты тащили сходни к обрывистому берегу. Пока вытаскивали пушки, немцы открыли ураганный огонь. Давыдов дал команду: «Открыть огонь по фашистам!». После нескольких залпов автоматный огонь противника утих. Пехоте был дан приказ продвигаться вперед, но два пулемета – с левого и правого флангов – прижали пехоту к земле. Пулеметы били по очереди: две-три минуты один, затем другой. По вспышкам месторасположение огневых точек противника определить было трудно, однако дзот правого пулемета разведчики засекли еще ночью. Орудийный огонь быстро подавил его, но левый пулемет бил безостановочно. Два орудия стреляли по предполагаемому месту расположения пулемета. У Давыдова мелькнула мысль: «Амбразура дзота прикрыта бронированной плитой». Подбежал к первому орудию, оно в это время замолчало – командир орудия сержант Сирота Иван Максимович лежал рядом с лафетом иссеченный пулями, а лучший наводчик дивизиона Летников Степан, держась за пробитую пулей голову, сидел неподвижно у затвора. Давыдов приказал заряжающему: «Заряжай бронебойным!». Тот бестолково посмотрел на Давыдова и проговорил: «Зачем? Там нет танков, нет…». Давыдов закричал: «Заряжай, приказываю зарядить бронебойным!». Немецкий пулемет в это время перенес огонь на другое орудие. Давыдов хорошо видел вспышки, сам прицелился и выстрелил. Пулемет замолчал. Пехота ринулась к траншеям. Немцы, понеся потери от огня артиллерии, покинули первую линию окопов. Давыдов дал команду: «Пушки вперед!».