Конец всему
Даже в наш современный и просвещенный год две тысячи десятый досадно мало известно о действии Искусства или о его родстве с миром, в котором мы обитаем. Человечество все еще слишком мало знает о свойствах сверхъестественного, о его характеристиках, чтобы выводить управляющие им законы, и, более того, до сих пор пребывает в сомнениях относительно того, что же в точности является сверхъестественным, а что — нет. Хотя научное знание нашего народа было расширено и приумножено трудами таких выдающихся людей, как Ньютон, Ди, Резерфорд, Веронца, Чейн и Хоукиндж, человечество все еще склонно относить любое непонятное ему явление к проискам Невидимого Мира. Возможно, в это трудно поверить, но до того, как Веронца опубликовал свой труд о природе прикладной гравитации, люди считали — только подумайте! — любое падение делом рук зловредных духов.
Другое препятствие на пути к пониманию Искусства описал доктор Джон Ди, когда заметил, что Магия не только сложнее, чем мы себе представляем, но она куда сложнее, чем мы можем себе представить. Согласно широко известной аксиоме, обыкновенному смертному просто не хватает широты ума, дабы постичь глубокие основы Магии. Тут можно процитировать другой знаменитый афоризм Ди: «Любое достаточно развитое колдовство столь же удивительно, сколь и процесс доения нутрии».
Это не так, вернее, не совсем так. Раз в столетие или около того рождается человек, который силой вызывающего зависть разума способен приблизиться к сути Искусства. Ну, или если не приблизиться, то пройтись рядом и обменяться любезностями.
Одним из таких людей, очень особенных людей, был Леонардо да Винчи, часто восхваляемый и редко до конца понимаемый создатель Пробуждения, чьи ученые изыскания расширили наше понимание Магии более, чем когда-либо. Благодаря ему сегодня мы пользуемся ею практически каждый день. Именно он первым провел различие между благоразумным применением Искусства и бессмысленным, напрасным обращением к его темным крайностям, которое теперь называется гоэтейей или черной магией.
История изображает Леонардо красивым, одухотворенным человеком, высоким и стройным, подверженным частым приступам вдохновения. Он говорил на многих языках, хотя не больше чем на трех одновременно, и питал особенный интерес к курицам — жареным, тушеным, запущенным с крыши замка или яростно жмущим педали экспериментальных летающих машин, — которые всему миру казались гигантскими платановыми семечками, пока не падали на землю, после чего больше всего напоминали куриный фарш в корзинке. Прекрасный художник, скульптор, конструктор и игрок в покер, Леонардо написал множество трудов, посвященных Искусству. Как мы уже ранее заметили, одним из них стала Самая Важная Книга В мире, и достать ее довольно сложно.
Одним из самых потрясающих озарений Леонардо было его убеждение, что Искусство — это естественное проявление громадной, непостижимой Вселенной вокруг нас. История, которая, как обычно, оказалась в нужном месте и все видела, гласит, что сие положение да Винчи сформулировал вскоре после Рождества 1424 года. Леонардо сидел дома, истомленный апатией, что посещает всех нас после затянувшихся зимних праздников, и забавлялся с подарками, которые ему надарили за рождественские дни. Ничего необычного он тогда не получил: штатив для реторт и перегонный куб от приятелей-ученых да кричащих цветов рейтузы с вульгарным узором от отдаленной тетушки.
С чувством странной тревоги рассматривая сей аляповатый предмет гардероба, мастер вдруг заметил, что рисунок на нем напоминает так называемый знак Мандельброта[47] — символ тайного зороастрийского учения, заключавшегося в том, что любые, даже самые крохотные пятнышки в космосе взаимодействуют друг с другом таким образом, что неуловимо определяют структуру и поведение нашей Вселенной в целом. Многие называли это Теоретическим Хаосом, даже зороастрийцы Мандельброта, хотя, говорят, они вкладывали в термин какое-то дополнительное значение.
В ту же секунду, в состоянии крайнего волнения, мастер натянул свои новые рейтузы и стал прохаживаться по комнате, размышляя над тем, что, вопреки популярному убеждению, будто Магия представляет собой еще толком в мире не проявившийся потенциальный источник энергии, ждущий, когда же человечество сможет его использовать, Сверхъестественное на самом деле — это пока что непонятая часть Естественного. Леонардо сделал следующий вывод: раз Вселенная держится воедино и управляется всеми своими компонентами, то Магия, как один из компонентов, является частью этого процесса. Далее он заключил, что волшебство, известное человечеству, — это всего лишь признак, след всеохватывающего космического механизма, связывающего воедино весь мир, без которого нас просто не существовало бы.
47