Вулли улыбнулся:
— Полностью уверен.
Дверь в библиотеку открылась, и в комнату вошел Иствудхо, звонко щелкнув каблуками.
— Сэр! — выкрикнул он.
— Проводите сэра Руперта в конюшни. Операция «Первородный грех» начинается прямо сейчас.
— Сэр! — гаркнул сержант, словно фитильный замок, спущенный с курка.
Триумф прошел к двери, которую для него придерживал Иствудхо.
— Не напортачьте, Триумф, — мрачно добавил кардинал. — Я на вас рассчитываю. И будьте уверены: скандал, связанный с Чарами, может разрушить Союз столь же легко, как и повсеместное восстание.
— Один вопрос, — неожиданно бросил Руперт, уже стоя на выходе. — А какие у меня гарантии, что я могу вам доверять?
— Никаких, — ответил Вулли. — Но подумайте: если бы я принимал участие в заговоре, вы уже были бы мертвы.
Триумф последовал за Иствудхо из библиотеки. Убежденным и уверенным он себя не чувствовал.
ОДИННАДЦАТАЯ ГЛАВА
О кодовых именах и всякой всячине; также последует музыкальная интерлюдия
Конюшни находились недалеко от дворца, по ту сторону оранжереи кухонного сада. Это был длинный бункер из строевого леса, где раньше, похоже, действительно держали лошадей. Легкий дождь моросил по двум мужчинам, идущим по гравийной дорожке.
— Я так думаю, подобного рода вещи для тебя в новинку? — спросил Иствудхо.
— К счастью, да, — сварливо ответил Триумф.
Агент Секретной Службы остановился перед окованными дверями и дернул за четыре провода в специальной последовательности.
— Не пугайся. А главное, никуда от меня не отходи, — сказал он.
Двери открылись.
В хорошо освещенном помещении пахло гвоздикой и порохом. Пол, стены и потолок были выбелены и содержались в идеальной чистоте. Триумф и Иствудхо вошли внутрь, и Руперт последовал за великаном по центральному проходу. С одной его стороны, в увешанном мешками с песком закутке, раньше явно бывшем стойлом, двое агентов испытывали фитильные карабины, ловко замаскированные под лютни. Гипсовые манекены в брыжах взрывались с пугающей основательностью. Слева дюжие мужчины, в гардеробе которых не было, похоже, ничего, кроме штанов в обтяжку, били друг друга на соломенных циновках, выкрикивая односложные, явно восточные звуки. Триумф поморщился.
— Отдел специального назначения! — гордо пробормотал Иствудхо. — Зеленые Подвязки. Самые крутые парни в Союзе.
Чуть дальше группа гипсовых царедворцев сидела вокруг банкетного стола, на котором лежал восковой молочный поросенок с яблоком во рту. Запал, торчащий из фрукта, уже почти догорел.
— Прикрой уши, — посоветовал Иствудхо.
Триумф подчинился.
Вспышка — и званому вечеру пришел неожиданный, разлетающийся конец. Перед носом Руперта пролетели опаленные воротники с рюшами.
— Поджарились, — прокомментировал Иствудхо с жутковатой улыбкой.
Они прошли дальше, под ногами хрустела гипсовая крошка. В следующей силосной яме щегольской джентльмен казнил манекена из самострела, который через несколько секунд после выстрела превратился в гульфик.
— Просто легкий укол отравленной стрелкой. Вот и всё.
— Я заметил. — Триумф почувствовал себя неуютно.
За следующей дверью четыре человека в пластинчатых доспехах и шлемах-хундсгугелях ринулись по канату вниз. Проделали они это столь неожиданно, что гульфик неподготовленного человека мог ждать неприятный сюрприз.
— На случай, если нам придется совершать вылазку в жерло вулкана, — с готовностью пояснил Иствудхо.
— И часто вы совершаете такие вылазки?
— Еще ни разу, — улыбнулся агент.
— Боже, — сказал Триумф, — сколь увлекательно оказаться на твоем месте!
Сопровождающий с сомнением воззрился на него узенькими глазками.
Они шли дальше. Руперт с ужасом и изумлением смотрел на машины разрушения, работавшие вокруг. Сиденье паланкина неожиданно взмыло вверх на конце звенящей стальной пружины, и после непродолжительных аплодисментов агенты полезли доставать гипсового пассажира, размазавшего голову о потолок. Добродушный джентльмен снял брыжи и запустил их в воздух, обезглавив куклу, стоявшую в конце стойла. Жужжащий диск бритвенного шелка аккуратно вернулся в руку хозяина.
— Это отдел грязных трюков! — заметил Иствудхо с какой-то радостью.
— И не говори.
Они подошли к бывшей каптерке, расположенной в конце здания. Сержант поднял руку, приказывая Триумфу остановиться. Перед ними между двумя столами на козлах, заставленными различными приспособлениями и частями машин, пожилой сутулый мужчина заряжал установленное на треноге легкое ружье с балтийским пружинным замком. Он отошел на пару шагов назад и спустил курок, потянув за шелковый шнур. Раздался гром, и нагрудник доспехов, находившийся на расстоянии около тридцати футов от выстрела, покрылся кучей отверстий.