Его история вообще сносит крышу.
- Я понимаю ваши желания поделиться новостями, - встревает Боцман, кашлянув в кулак, - но нам пора выдвигаться. А о том, как от скуки бесятся наши сверстники, поговорим позже.
- Полностью поддерживаю, - поднимает кверху руку Богдан.
По-хозяйски заходим в уже знакомую студию, администратор даже не смотрит в нашу сторону, только протягивает руку за деньгами. Мы быстренько скидываемся и отдаем наличку парнишке. Заходим в зал. Настраиваем аппаратуру.
Я присаживаюсь у стены, прямо под часами. Жду остальных.
Боцман, прикрепив тарелки, усаживаются за установку, и принимается пальцами вертеть палочки.
- Жарко здесь, - сказал он. - Кондиционер купили бы сюда. Задохнёшься. Фашисты, мать их.
- Не ной, рыцарь смерти, а играй, - улыбается Богдан.
- Раз крестьяне просють, будем играть, не жалея живота своего. - Дима начинает лупить палочками по установке, выбивая трели. В дело включается «бочка», следом тарелки, дробь сменяется обычным ритмом.
- Фонограмму, пожалуйста, - говорю в микрофон.
Боцман прекращает играть и чуть не вываливается из-за ударных от смеха. Остальные тоже скалят бивни.
- Помню чудное мгновение, передо мной явилась ты, - выдавливает из себя здоровяк, ударив палочками по тарелкам.
Богдан подловил момент и добавил:
- О-о-а-о... Фонограмма.
Новый взрыв хохота.
- Так, успокаиваемся, - я пытаюсь справиться с приступами смеха. - Играем.
Нам понадобилось около пяти минут, чтобы привести чувства в порядок и настроиться на игру. Сейчас мы были должны сыграть мою песню, которую я исполнил при нашем первом походе сюда. Каждый из нас репетировал дома, слова знает, тем более у них была запись моей игры на гитаре. Все готовились. Подобранные мелодии высылались мне на е-мэйл для оценки. И сейчас наступил момент истины.
Первым вступает Боцман. Он стучит палочками, начинает бить в бочку, следом идёт Богдан, затем Крис... я.
Спустя час музыкальных партий, взаимных подколов и шуточек, мы смогли слить нашу музыку воедино и превратить её в то, чем она была должна стать. Я доволен результатом, парни тоже рады, перемигиваются друг с другом, предвкушая отличное выступление. Богдан сказал, что наше выступление пройдёт уже после Нового года, 15 февраля в клубе «Титан». Крис, каким-то волшебным образом выудил информацию о том, что дочь директора заведения стала папиной правой рукой в бизнесе, при этом она настоящая фанатка всякого рода неформальщины и теперь в «Титане» проигрывается множество песен именно нашего жанра, и вот, субботним февральским вечером мы сможем там засветиться в рамках какого-то продюсерского конкурса. Всё всерьёз, даже о небольшом гонораре Крис, американская его душонка, уже договорился. «Хороший стимул», - сказал я тогда нашему второму гитаристу. Крис лишь отмахнулся: «Меньше слов, больше дела».
Интересно, во сколько нас оценит публика, как примет нас подрастающий критик, начитавшийся архивного «Rolling Stounes» и тусующийся по андеграундным вечеринкам. Что подумает о нас минский мажор, отец которого дорвался до места заместителя директора на бесперспективном заводе телевизоров, но три квартиры и связи делают его сына реальным мажором. У него же Рено Лагуна третья, мама моя. Дюжина малолеток-студенток за стойкой, думающих как не залететь, иметь много денег, любовь и толстый член афроамериканца в себе - неужели я своими песнями расскажу им что-то новое?
Я рассовывал нахлынувшие мысли по разным отделам мозга, пока возвращался с репетиции. Валентина Сергеевна встретила меня суровым взглядом на вахте. Понимаю, её бросили, она пила уже третий день. Пила и пыталась совращать жильцов. Я воздержался.
-13-
День выступления. Нервы туго натянуты. Мандраж. Минуты идут за минутами, приближая час X. Внутри меня поселилось ощущение какой-то безнадёжности. Поддержка Кристины сейчас бы не помешала, но я сам всё разрушил.
Не выдерживаю висевшего в воздухе напряжения и наливаю выпивку. Одним махом опрокидываю стакан в глотку; послевкусие отдает смесью чернослива и лесных ягод. Чувствую, как спирт сжигает пищевод и врывается в желудок огненным смерчем и устраивает в нём настоящую бурю. Опрокидываю второй стакан. Тут уже начинают умирать нейроны мозга. Становится легче, мысли перестают носиться галопом.
Пишу Кристине СМС. «Извини. Тебя очень не хватает, девочка». Смотрю на текст. Пошло оно! Удаляю сообщение и прячу телефон в карман. Зачем ей писать и звонить, если ты сам, говорю себе, желаешь другого? Блин, я запутался в желаниях. Ответа на внутренние вопросы не имеется.