- Долгий рассказ, - она почесала голову и закинула ногу на ногу.
- Ваш заказ, - официантка Тамара, так было написано на бейдже, держала в руках две большие тарелки, на плоскости которых расположились слоёные пирожные, политые топлёным шоколадом.
- Спасибо, принесите ещё чая, пожалуйста. И ему и мне, красного, если можно. Я в меню видела. Слушай, - Аня посмотрела на меня, - мы же про запить совсем забыли. Я тебе красного чая заказала, надеюсь, ты его пьёшь, - в её глазах читалось «Только бы ты его не пил». Но мне плевать.
- Я пью всё, кроме рассола на утро.
- Хорошенький, не злись, - вдруг мягко сказал девушка. - А здесь у вас курить можно? - она вывернула шею по направлению к барной стойке.
Я невольно залюбовался подружкой. Изящная, стройная, кожа бархатистая, и наверняка покрыта тонким слоем ароматных духов.
- Нет, простите. Курить - запрещено. Вы можете пристроиться на крыльце.
- Спасибо, - и заговорщицки склонившись к центру стола, прошептала мне: - Черт бы побрал эти антитабачные законы. Пристроиться, блин! Я бы сказала ей, где можно пристроиться.
- Я не думал, что ты прямо-таки ярая курильщица.
- Можешь считать, что из-за встречи с тобой волнуюсь. - Сказав это, девушка выбралась из-за столика и, проходя мимо меня, добавила: - Пойду, затуманю рассудок никотином. А ты сиди и жди.
Последние слова должны были стать моими! Она ведёт себя так, как я должен был себя вести с ней. Холодно, саркастично, безразлично. Это же моя триада межполовых отношений. Только под одеялом можно их умаслить приторным словцом и гладкой шёрсткой. Она меня заколдовала, сучка.
Я следом вышел на крыльцо и попросил у неё сигарету.
Ветер затих, морозный воздух уже не так сильно обжигал щеки. И не скажешь, что на дворе март идёт. К тому же пошёл снег. Его крупные хлопья медленно кружились в воздухе, сверкали в свете уличных фонарей, зажёгшихся не так давно, и мягко ложились на асфальт и тротуар, устилая их, будто ковром, белой бахромой.
- Сколько тебе? Двадцать пять?.. Двадцать шесть? Квартира съёмная, значит ты не минчанка. - Меня разрывала на части жажда узнать хоть что-нибудь об этой девчонке.
- Я приехала сюда в девятнадцать, - она мягко улыбнулась, начиная рассказ, и, понимая, что заинтересовала меня. - В моём маленьком захолустье я была первой невестой. Только мне стукнуло восемнадцать, как ко мне повалили свататься все школьные приятели, все сыночки подружек моей мамы. А уж тот хмырь, который лишил меня девственности, серьёзно стал копить деньги на свадьбу.
- Ты была городской невестой?
- Не поняла.
- Это когда в очередь в мужья к девочке выстраивается весь городок, - засмеялся я.
- Ну, а чего ожидать... - в её голосе проскользнули нотки сожаления. - Учиться я не хотела, думала, что и так всё знаю. Да и принц мне нужен был не периферийного разлива, хотя, ты знаешь, были достойные ребята. Мой первый мужчина, например, научил меня стрелять из охотничьего ружья. У него отец был охотником. Дачка возле леса, старая, правда, но нам, чтобы уединиться, места хватило. В какую-то минуту почувствовала себя шлюхой, ну вот такой, знаешь, прямо матёрой и настоящей. Некоторые люди много рассказывают о том, что в жизни никогда не лепили не из пластилина, не из глины, но в тридцать лет им в шутку дают гипсовую болванку, и они лепят Венеру Милосскую, только с руками.
- Не слышал.
- О-о... милый, а они есть. Вот так и я. Он меня привёл, винцом напоил. Свежий воздух, говорил, опьяняет. Ну и давай своё мужское хозяйство распоясывать, - она сделала глубокую затяжку. - Я тогда почувствовала, что мне это не в новинку, хоть я до этого и целовалась только дважды, а уже всё знала: где, как, чего.
- Я не понял, ты обижаешься на него, что ли?
- Да нет же. Я, как раз ему благодарна, такой талант во мне разбудил. В общем, в ту ночь, не только шашель трещал в стенах домика, но и мы поддали фонового шума.
- Сын лесника, чего же не осталась с ним? Кабанчика бы свежевать научилась.
- Он не сын лесника, а сын охотника. Да и то, не профессионального.
«Почему же ты, - я мысленно спросил спутницу, - переехала сюда?»
Но вслух задал вопрос по-другому:
- По какой причине ты оказалась здесь, в столице больных и нищих?
- Интересная позиция по главному городу страны, - сказала Аня, посмотрев на меня как на идиота. - Я попробовала много, очень много. Я полгода люто работала и собирала деньги, чтобы быть солидной невестой с хорошим приданым. Потом вторые полгода жестко прогуливала накопленное в первую половину. А всё из-за мамы.
- Что? Мама создавала нездоровую атмосферу?