- У кого какие ожидания? - волнительно ковыряя пальцем стол, спросил Богдан. - Какие предчувствия есть?
- Вон, Боцман говорит, что бабла будет по самые ноздри, - заметил я, вспоминая экстрасенсорное предчувствие барабанщика.
- Ладно, ладно тебе, - замахал руками Боцман. - Просто кажется мне, что нас здесь оденут в золотые одежды. Мы же выстрелили, чего им ещё надо? Дадут нам возможность петь и играть, я лично о большем и не мечтаю, а если будем петь и играть, то и деньги будут.
- Да, кстати, если что, нам дали весьма хороший задатк, - вставил я.
- Ну, это копейки, по сравнению с настоящими заработками, - включился в разговор Крис, задумчиво глядя в окно. Какой-то он, в последнее время, стал задумчивый. Наверное, из-за того, что бросил пить. Крис стал смурной, исчезло его постоянное веселье, постоянное желание прожить секунду так, чтобы её запомнить. Алкоголь сбивал ему рамки, выводил за флажки, заставлял плевать на последствия. Я только сейчас увидел, что без своего зелёного змия Крис стал скучным. Всё больше его рассуждений стали сводиться к тому, что группа должна приносить доход, что нужно правильно подбирать клубы для концертов, обращать внимание на маркетинговую составляющую. На парня, устраивающего притон в элитной гостинице, на человека, способного утихомирить разбушевавшегося барабанщика и охранников Крис перестал быть похожим. И мне это не нравилось.
- У нас тут рынок маленький, - заметил Богдан.
- В России и Украине ещё можно, - с задумчивым взглядом финансового воротилы добавил Боцман.
- Парни, успокойтесь, хорошо если где-нибудь в районе этих... Как их, Господи? - и я стал махать кулаком в воздухе, пытаясь нащупать в памяти название.
- Каких этих?
- Ну ... Где мы репетировали три недели перед концертом.
- Тимошки!
- Точно! Тимошки. Так вот. Хорошо если в районе Тимошек о нас услышат, ну или увидят, а вы рынок... Украина... Смех!
- Смех смехом, а чем чёрт не шутит, - мечтательно проговорил Богдан.
- Согласен, мечтать не вредно, - парировал я, - вредно - наоборот. Эдакая амбивалентность.
- Звёзд заказывали, - веселый, позитивный до тошнотворного безумия голос Миши-продюсера наполнил собой конференц-зал.
-37-
Природа человеческой дрожи берёт свои истоки из самых глубин наших душевных состояний. Мы дрожим, когда нам холодно, и дрожим, когда мы волнуемся. Никто не задумывался, что человек, которому холодно, хочет съёжится, сделать характерное движение лопатками, локтями заслонить соски. Он хочет спрятать себя, всё то немногое, что осталось в нём тёплого, маленькую крупицу огня, даже уголёк, чтобы злой ветер не затушил его. Будто остатки совести мы оберегаем от бомбардировки лютого стыда, который, как и холод, заставляет нас съёживаться.
Именно эти чувства я испытывал, когда в конференц-зал вошёл Миша-продюсер, приветствуя нас белым рядом своих безупречных зубов. За ним следом, с важным видом вошли два человека. Один из них был высоким брюнетом, с аккуратной стрижкой, которую уже слегка покрасила седина. «Нервы», - подумал я, оценивая возраст гостя и сопоставляя его с белыми оттенками на голове. На вид ему было лет тридцать восемь-сорок. Он был хорошо сложен, было видно, что парень посещает тренажерный зал. Глаза его носили практически бесцветный оттенок, будто были налиты разведённым молоком. Этими же глазами он оценивающе всматривался в нашу четверку.
Второй имел большие и живые глаза, также был высок, голова похожа на мяч, уж слишком круглая она была. Мужичок очень коротко подстрижен и отращивал жидкие бакенбарды. Пиджак не мог полностью обхватить его широко раскинувшееся брюхо и поэтому выполнял функцию скорее представительскую. «Много денег, - подумал я. - Но так просто они их не отслюнявят». Эти мысли заставили меня бросить взгляд на Боцмана, который искренне верил в птицу удачи, прилетевшую на нашу улицу.
- Знакомьтесь, группа «Хаттагай», - Миша-продюсер подмигнул нам и движением руки представил нас. Мы в ответ - не синхронно улыбнулись, а я даже помахал рукой.
- Спокойнее, ребят, - заговорил Атлет, буду называть его атлетом, - чего зажатые такие, на сцене вы мне показались более раскованными.
- Ты ещё просто не рассказывал им, какие у нас на них большие планы, - ввалился в разговор Расстёгнутый Пиджак. - Меня зовут Николай Константинович, а это мой старый друг и вечный компаньон Миша.
- Вы тоже Миша? - подал голос Богдан, намекая на то, что в нашем начальстве завелись тёзки.
- Михаил Сергеевич, но, надеюсь, скоро мы обойдёмся без отчеств и этого «выканья», ведь новый деловой мир держит запанибрата потребителя, да и нам - тем, кто создаёт продукт, надо копировать наших покупателей.