Меня куда-то тянуло, сам не понимал куда. Поднявшись, я направился в сторону, куда, кажется, прежде не ходил. Начиналась весна, местами ещё лежал снег, но из-под него пробивалась трава, а на ветках набухали почки. Приблизившись к какому-то вечнозелёному кустарнику, почувствовал волнение и учащение сердцебиения. Дрожащими руками приподнял ветви и замер в ступоре. Ничего, но почему ощущение, будто-то здесь что-то должно быть?
Чувствуя себя довольно паршиво, спустился к лошади и вернулся в замок.
Прошло несколько дней, самых обычных. Я работал, ездил по деревням, проверял соответствие отчётам. Казалось, что делал это уже не раз, но всё равно возникало чувство неправильности происходящего, словно чего-то не хватает. Отпустив охрану, я углубился в лес. Хотелось сбежать ото всех и от того неприятного ощущения, что преследовало последние дни, побыть наедине с самим собой.
«Тебе давно пора отпустить ту ситуацию, — сказала мне на днях Кассия, намекая на смерть первой жены. — Просто наслаждайся моментом! Думаешь, я не замечаю, как ты бесцельно бродишь по замку и невидящими глазами смотришь на слуг? У тебя есть я и дети, неужели нас тебе недостаточно?»
И я хотел бы «наслаждаться» жизнью, но как бы не старался, ничего не выходило. Ощущение неправильности происходящего не покидало меня, заставляя чувство вины разрастаться ещё больше. Почему я просто не могу быть счастливым? Хотелось просто уйти навсегда и не портить настроение семье своей кислой миной.
Через пару часов блужданий я поднялся на гряду холмов, окружающих низину. Смотрел на деревья так, словно их не должно здесь быть, будто здесь прежде находилось поселение.
«Деревня глубоко в лесу? Вдали от дорог? Что за чушь!»
Я уже хотел развернуться и уйти, как голову пронзила вспышка. Военный лагерь! Огромный, спрятанный глубоко в лесу. Разномастные солдаты, точнее, их силуэты. Огромные широкоплечие, а между ними сновали, будто дети, какие-то карлики.
Снова посмотрел на низину, будто что-то могло измениться за несколько секунд. Спустился вниз, но кроме девственного леса и белок, скачущим по ветвям, ничего не нашёл, разве что липкая теплота душила, от неё было невозможно избавиться. А ещё тишина вокруг, она словно звенела, давя на уши и создавая ощущение присутствия чего-то незримого. Практически на автомате я закрыл глаза и использовал [Тишину], чтобы абстрагироваться от реальности.
И тут образы поплыли перед глазами… Огромная армия, война. Я воевал с эльфами! От осознания того, что была другая жизнь, сорвался с места, покидая зону действия заклинания. И тут наваждение пропало.
«Эльфы?»
Голова дико заболела, стоило подумать о странных, низкорослых эльфах с человеческими чертами лица, в простой одежде. Они заметно отличались от тех гордых и высоких блондинов, что я видел прежде, а ещё их лица изображали ненависть. Низкие убивали своих господ, которыми и были классические эльфы.
«Да откуда такие мысли то?»
Я должен был вернуться туда, где чувствовал себя лучше всего.
«Убежище».
Нет, просто тот холм с поваленным стволом дерева.
Пока я добрался до него, вспомнил всё, или почти всё. Что Кассия не человек, а демон. Что я бывший демон. Что Виорел ни разу не сын мне. И всё же, воспоминания были слишком необычными, нереальными. Руководить армией монстров? Серьёзно? Завоевать всё эльфийское королевство? Больше походило на беллетристику, чем реальные события. В голове смешались две жизни, где в одной я лорд Больдстон, женат на красавице и отец двух сыновей, а во второй бывший демон Аветус, женат на той же женщине, но она демоница, и нет у нас детей. Только мой единственный сын Больдо.
От каши из воспоминаний голова болела так, что хотелось выть. Вместо этого челюсть свело до скрежета в зубах, а перед глазами мелькали серые пятна и «мошки». Кажется, это называлось аурой при мигрени.
Я добрался до холма, но не стал подниматься наверх, а обошёл его. Пещера, она же парадный вход в Убежище. Она просто обязана быть здесь!
И она нашлась. Меня аж пот прошиб от волнения. Конечно, она немного отличалась от воспоминаний, той же грунтовой дороги, ведущей к ней от ближайшего поселения монстров, не было. Привязав лошадь к стволу дерева, вошёл внутрь. Обстановка казалась одновременно знакомой и чужой, а боль стала совсем нестерпимой. Дыхание моё участилось, а каждый шаг отдавался жгучей вспышкой в висках.
«Нужно вернуться домой и лечь отдохнуть».
Предательские мысли крутились в голове, образы постели и жены в ней проплывали перед глазами.
«Зачем я это делаю? Это обычная пещера, здесь ничего нет!»
От злости на самого себя я бы сжал зубы ещё сильнее, будь это возможно. Но их скрежет и так стоял в ушах, а я продолжал плестись дальше вглубь пещеры.
Свет.
Хоть и ожидал нечто подобное, всё равно был ошарашен. Магический огонь возле одной из стен освещал то, что вполне можно было назвать помещением. Оно было до боли похоже на гостинную Убежища, и в то же время совершенно не похоже. Тот же дубовый стол посередине, только всего лишь с парой стульев, а не комплектом. Возле камина — а это был именно он — два кресла с высокими спинками. Не с обивкой из ткани, а просто вырезанные из массива дерева.
Я прислушался к ощущениям и почувствовал [Ауру жизни] в одном из них. Боль словно уменьшилась, отступив на второй план, зубы перестали скрежетать. На негнущихся ногах я подошёл к свободному креслу и посмотрел на сидящего. Старик в балахоне, лица не видно из-за капюшона, только борода на груди.
«Фавоний», — мелькнуло в голове.
Я медленно сел, не сводя глаз со старика. Он повернул голову и я оторопел. Человек! Да, не красавец, глубокие морщины, корявый нос, но глаза не красно-чёрные, а белые — катаракта. Он был всё таким же бледным с просвечивающей синевой вен.
— Владимир? — спросил старик вполне знакомым голосом. — Это ты ведь? Я вижу твой свет, хоть он и немного другой. Что, опять тоска напала?
Я промолчал. В голове всплывали воспоминания, которые я не хотел знать. О том, как приходил к отшельнику Фавонию в его пещеру и рассказывал свои сны. И снова это мерзкое липкое чувство, от которого хотелось немедленно отмыться.
— Ох, эта молодёжь! — проворчал старик и снова повернулся к огню.
— Почему он магический, а не настоящий? — спросил я, сам не понимая зачем. Казалось, что подобный разговор уже случался прежде.
Фавоний захихикал.
— Хочешь, чтобы я тут задохнулся от дыма?
«А куда девался дым в том, настоящем Убежище?» — задался я вопросом. И вспомнил, как сам делал микроразлом в Подземелье, на каком-то уровне, где своды пещеры напоминали небо, затянутое тучами. Как настоящий демон, я владел пространственной магией!
— Ты говорил с Сорином? — снова задал я вопрос, не совсем понимая, зачем. Ведь в этой реальности нет никакого Сорина.
— Кого?
— Я приводил его сюда.
— А, ещё один «друг» наподобие Эоя? — хмыкнул старик. — Ты бы завязывал с воображаемыми друзьями, давно ведь уже не ребёнок.
Я сжал подлокотники, ничего не ответив. Неужели эта реальность единственная? Я и правда схожу с ума?
«Он хочет, чтобы я так думал».
В своих землях я не носил оружия, помимо кинжала. Встав со стула я подошёл к старику, смотря на него сверху вниз.
«Это не Фавоний», — мысль казалась очевидной и правильной.
— Что встал над душой? — проворчал чужак. — Шёл бы ты домой, к жене и детям. Не приходил сюда больше года, я уж было подумал, что завязал со своими фантазиями.
Мне надоело его слушать, схватив бороду левой рукой, потянул мужчину к себе, воткнув тому в живот кинжал.
— П-почему? — только и сказал он, смотря на меня невидящими глазами с катарактой. Следующим взмахом я перерезал его горло.
Достал из кармана платок, вытер кинжал и сел в кресло, залюбовавшись огнём. Странно, но раскаяния или неприятных эмоций после совершённого я не испытывал. Лишь спустя несколько секунд вдруг понял, что голова перестала болеть. Это развеселило меня, так что я громко засмеялся.