И, судя по всему, этим чем-то была тоска.
…Потому что с каждой минутой ко мне всё ближе и ближе подкрадывалось ощущение, что Ужас Глубин уже воздействовал на меня. Прошло уже около двух часов! Элдри и Далсинор, отужинав, бессовестно устроились спать. Арнео нагло продолжал неподвижно сидеть на своём камне, потеряв связь с реальностью. А я. А я был лишён всякого уюта, занятия и вынужденно не сдвигался с места!
Треклятье Тьмы! Ужас! Вот он ужас какой!
– Это немыслимо просто! – наконец изрёк бог. – Я изучил все нити, все сплетения, а результат по-прежнему кажется мне бредом.
– Отчего же? – оживился я.
– Да потому что, если бы я не сунулся в структуру этого участка мира, то считал бы, что здесь всё прекрасно, – огрызнулся Арнео. – А как может быть прекрасно, если по моему анализу всё здесь уже пожрано дракнярдом?!
Я неопределённо пожал плечами и пошёл к лагерю. Завёрнутые в трубочки лепёшки с пряной сухой мясной начинкой уже остыли, но всё ещё оставались в меру мягкими и вполне съедобными. Так что я вгрызся в одну из них. Желудок, однако, недовольно забурчал. Людям в отличие от гномов требовалось раза в два больше воды, и регулярные трапезы всухомятку грозили гастритом. Но, хотя бы, на этот раз мясо было смешано с кусочками каких-то грибов… не очень-то приятно захрустевших на зубах. Подумав, я налил внутрь лепёшки немного воды из бурдюка. Вкус стал значительно хуже, зато пережёвывание в разы облегчилось. Задумчиво поглядев на меня, Арнео повторил мои манипуляции с походной снедью.
– Ничего не вышло, – сказал бог гному. Далсинор не спал. Он открыл глаза, едва мы приблизились к лагерю, но молчал, выжидательно смотрел на нас и беспощадно портил тем аппетит. – Магия тут бесполезна.
От неприятного известия из могучей глотки вырвался тяжёлый вздох, и гном рассудительно заключил:
– Как бы ни хотелось отдохнуть, стоит поставить дозорного.
– Он подежурит, – продолжая жевать, не раздумывая, глянул я на Арнео.
В отличие от еды, со сном хранитель мира благоразумно не баловался, предпочитая бодрствовать. Однако, он всё равно сначала возмущённо округлил глаза. Лишь по размышлении уняв гордость, согласно кивнул головой.
– Через часа два могу сменить.
– Не понадобится, – ответил Арнео Далсинору. – Я хороший маг, а потому прекрасно обхожусь без сна, если в том есть надобность.
Тут наглец хитро поглядел в мою сторону и добавил:
– Это то, что отличает меня. Делает совершеннее некоторых присутствующих здесь… хм… магов.
***
Стоит сказать, что за время дежурства ничего не произошло. Никто даже на неприятные сновидения не смог пожаловаться. Разве что наш бог остался крайне недоволен собственной бесполезностью – ему по статусу требовалось совершить нечто особо важное и дельное. Было заметно, что нынешняя неопределённость и беспомощность изводят его, и он беспрерывно и настойчиво старался прояснить ситуацию. Во всяком случае, для моего взора энергия перламутром окутывала пространство вокруг него в разы плотнее и бурлила непрерывными вихревыми сверкающими движениями… невероятно мешающими мне всё прочее видеть!
– А Элдри? – вдруг понял я, кого не замечаю за движениями силы. И, оглядываясь по сторонам, снова растерянно спросил: – Не, а где Элдри?
– Там. Снова камни какие-то подбирает, – ответил мне гном и, прерываясь в собирании вещей, всмотрелся в пропадающую во мраке южную часть зала. Затем на его лице отобразилась задумчивость, он взял поудобнее топор и решительно пошёл к месту, где видел девочку в последний раз. Я двинулся следом.
– Её здесь уже нет, – с удивлением произнёс он.
Сам вижу!
Тьфу! Сам не вижу!
…Не вижу сам?
– Элдри! А ну выходи сейчас же!
Делая вывод, что кое-кому за шкодничество определённо достанется на орехи, я пошёл осматривать другую сторону пещеры. И вдруг мне показалось, что моё сердце забилось чрезмерно громко и сильно. В царящей тишине сумрака штолен Мрака оно словно начало выпрыгивать из грудной клетки. Пальцы сами собой схватили валяющийся без дела жезл, на котором держалась склянка со светящимся мхом. Далсинор зажёг достаточно светильников, чтобы необходимость в ней отпала, однако интуиция погнала меня к чёрному пятну, обозначающему проход в боковой тоннель. И без источника света делать там было нечего.