Я задумался и предположил:
– Брачный период давно прошёл, так что, скорее всего, это трения за территорию.
– Какую ещё территорию? – шёпотом возмутился горняк и гневно округлил глаза. – Здесь ещё мой прадед жил, пусть убираются, нахер! Это моя земля, а не их.
– Так выйдите и сообщите им об этом, – съязвил я и снова принялся подсматривать через щель.
Виверны бросились друг на друга. Их тела сплелись тесно, как у любовников, но это были отнюдь не брачные игры. Они шипели и грызли друг друга. Острые когти задних лап наносили жуткие раны. Один такой удар был способен мгновенно убить человека. Вмешиваться в драку не рекомендовалось никому.
… но дураков всегда хватает. С крыльца одного из домов сбежал горняк. В руках он держал вилы, глаза его свирепо сверкали.
– Люди! – завопил он во всю глотку. – Подможите мне. Одолеем все вместе супостатов! Прогоним нелюдь!
Ага. Ищи идиотов сродни тебе.
… Хм. Но идиоты нашлись. Тот же Никон забежал за печь, вытащил оттуда кирку и, несмотря на протесты и причитания жены, выбежал из дома.
– Эм-м, – задумчиво покосился я на засов. Мне виделось верным вернуть его на место, но передумать мне довелось быстро. Сейчас не нежити опасться стоило. Вся нежить от поднятого шума, скорее всего, уже бежала прочь от села без оглядки. Зато, если покинуть дом, то меньше шансов, что от мощного удара хвостом вдруг развалится кровля и похоронит тебя заживо. Также, прельщала возможность не доплачивать медяки, с которыми никак не хотелось расставаться. Кто в такой час помешает мне покинуть село безо всякой оплаты? Поэтому я ещё раз глянул на светлеющее небо и, убеждаясь, что до рассвета осталось не так долго, пристегнул к поясу меч.
– Вы нам поможете, сударь? – с надеждой пролепетала жена Никона.
Я не стал отвечать женщине. Просто накинул плащ и, взяв Элдри за руку, вышел «насладиться дивными видами амейрисских ночей».
– Куда мы? – пискнула девочка испуганно.
– Подальше отсюда, – я подтолкнул её в сторону сарая и веско добавил: – Идём.
Однако ноги у малявки едва шевелились. Элдри пялилась во все глаза на чешуйчатых чудищ и подкрадывающихся к ним храбрых дураков. Мне даже пришлось выдать ей подзатыльник, чтобы она наконец-то обратила на меня внимание. К счастью, этого оказалось достаточно. Элдри обиженно захлопала ресницами, но послушно двинулась вперёд, покуда я не сказал:
– Жди здесь. Понятно?
– Да.
У меня были обоснованные сомнения в искренности ответа, но мне и такого сейчас было достаточно. Вряд ли, девочка куда-либо делась бы, покуда я отвязываю Опала. Возле сарая росла раскидистая сирень и под ней даже я ощутил бы себя в безопасности. Так что это конь бы не убежал! Стоило мне пройти за дверь, как я увидел сколь нервно дёргается он в своём загоне. Испуганный шумом и почуявший запах хищных виверен, Опал вовсю мешал мне водрузить на него седло – недовольно бил копытом, неистово мотал головой, злобно фырчал. Так что мне пришлось сначала завязать ему глаза тряпкой, а лишь потом поспешно подготавливать к дороге. Времени на всё про всё ушло достаточно. Однако, когда я вышел из сарая, оказалось, что пропустить мне довелось не так много. «Самые сливки» только начинались.
Виверны уже поняли, что у них появилась общая проблема, а потому прекратили междоусобицу. Они благоразумно встали хвостами друг к другу, мешая тем горнякам напасть на них со спины, и с рыком скалились. Лезть к таким разъярённым тварям было чистой воды безумие, но мужики лезли на рожон, как говорится. Едва я усадил девочку на коня, как один из них пересилил страх и, удачно подкрадясь, с воплем всадил в крыло ближайшей виверны вилы. Удар был глупый, он не нанёс никакого вреда, а лишь разъярил зверюгу. Изогнув длинную шею, виверна сперва замерла, опешив от людской наглости, а затем стремительно вытянула морду вперёд и раскрыла клыкастую пасть в намерении схватить обидчика. И, само собой, ей это удалось. Её зубы крепко ухватили горняка поперёк туловища. Мужчина закричал, но это был крик агонии. Кровь потекла на землю. Из разодранного живота вывалились кишки, но виверна всё равно, словно дикая кошка, принялась мотать свою жертву из стороны в сторону, покуда мужик не обмяк. Тогда она выплюнула его ошмётки и злобно завыла так, что даже меня, привычного к голосам похуже, проняло. Звук был омерзительно неприятен.
Храбрые горняки вынужденно прижали ладони к ушам. Некоторые из них при этом выпустили оружие из рук, и другая виверна этим воспользовалась. Ещё один селянин бесславно погиб в клыкастой пасти.