Владмар мог приказать любому из своих слуг просто-напросто взвалить себе на плечо щуплого мага, но вместо этого сам подошёл к старику и учтиво помог ему облокотиться на себя. И я, видя, как пошатываются худые ноги, в осуждении упёр руки в бока.
– Мы пришли сюда спасать мертвеца, – недовольно проворчал я, но Владмар меня поправил.
– Мы пришли сюда сдержать моё слово. А много ли в нём корысти? Какая разница!
– Ну, для кого как.
Пожалуй, мне хотелось остаться при своём мнении ровно так же, как Владмару донести до меня своё. Он звонко расхохотался и спросил.
– Знаешь, что отличает человека от зверя?
– Конечно. Первый аспект – это…
– Существует всего один аспект – свобода выбора, – не стал дослушивать меня Владмар. – Человек способен отринуть животную целесообразность и направить свою волю на что-то большее нежели поиск пищи, защита потомства, желание подчинить себе стаю или же обустройство берлоги. И я, вампир, на это способен. Поэтому вопрос в другом – можешь ли сказать о себе тоже самое ты?
– Морьяр.
Я часто заморгал, пытаясь вернуться в реальность.
– Морьяр, – дёрнула меня за рукав Элдри.
– Что? – спросил я с недовольством. Мне не понравилось, что девочка отвлекла меня от раздумий. Мне было тягостно и вместе с тем невозможно не вспоминать вчерашнюю ночь.
– Я уже кушать хочу, давай остановимся?
– Ладно, – согласился я, но, глянув на солнце добавил. – Только по-быстрому, сегодня мне ещё пару деревень проехать хочется.
Глава 11
Путь было не продолжить. В надежде найти способ попасть в Юрвенлэнд я застрял в приграничном городе-заставе с поэтичным и смутно знакомым мне названием Крепкий Орешек. За время моего путешествия конфликт между странами достиг такого уровня, что обе стороны активнейше готовились к боевым действиям. И хотя даже пессимистично настроенные граждане ухмылялись, уверенно прогнозируя, что до весны, когда амбары начнут пустеть, ничего не начнётся, в город стягивались всё новые и новые войска. А последний обоз и вовсе включал в себя осадные машины.
Неудивительно, что враг не дремал. По ту сторону уверенно возводились укрепления. В ответ, по эту уже сторону, началось рытьё многочисленных окопов. Так что зря я рассчитывал столь легко перейти границу. Без особого дипломатического дозволения подобное не допускалось, и контроль был строжайшим! И всё же у меня свербело в одном месте от желания уйти из этого мира куда подальше, а потому я не мог бездействовать.
Итак, будучи деятельным по природе, я рассчитал, что проще всего станет выявить лазейку через армию, а потому на второй день пребывания в Крепком Орешке самостоятельно вызвался служить писарем. Серьёзно, ну чего ждать, когда меня насильно призовут добровольцем в какую-нибудь пехоту? Кстати, стоит отметить, что стандартное обмундирование мне всё равно выдали. Оно было мне совершенно не к лицу, выглядел я в нём откровенно нелепо и даже жалко, да и весила плотная кожа, утыканная металлическими нашлёпками, чрезмерно. В таких доспехах не то, что воевать, двигаться было невозможно! Кроме того, тело под ними ужасно прело. Хорошо ещё, что жаркие дни наконец-то закончились, а потому промозглый осенний ветер приятно иссушал выступающий пот.
Здесь стоит сказать, что не все были солидарны со мной в таком мнении и в знак протеста активно распространяли лёгочную инфекцию. Однако меня это нисколько не тревожило. Мой иммунитет по-прежнему был на высоте, а потому точку зрения менять мне всё‑таки не пришлось. И хорошо. Терпеть не могу перемены такого рода.
Если же вернуться к моему желанию попасть в Юрвенлэнд, то настоящей проблемой решения пересечь границу в составе действующей армии стала Элдри. Прежде всего, её было необходимо держать подальше от людных мест. Мне крайне не хотелось, чтобы новоявленный талантец выявил какой‑либо дерзкий Квалификатор. Некое облегчение в этом вопросе, правда, приносило то, что именно Квалификаторов внутри заставы я пока ещё не видел. Мой взгляд выцепил Алхимика и парочку Соискателей, но им по рангу не положено было заботиться о снабжении школ новыми учениками. Однако кто знал, что могло им взбрести в голову? Поэтому девочке было строго-настрого наказано держаться от людей подальше и лишний раз вообще носа своего на улицу не показывать. Мне же пришлось искать не просто абы какое местечко, а такое, которое позволило бы держать малявку при себе. И несмотря на то, что число грамотных людей с каждым годом в Амейрисе существенно снижалось, подобному балласту учёного человека не возрадовался ни один командир. Они поголовно несли какую‑то редкостную чушь о том, что женщинам и детям на передовой не место.