Но топлива хватило — с подчеркнутой непринужденностью Сеня погасил огонек. А мифология здешняя еще не доросла до той стройности, внутренней непротиворечивости картины мира, с какой до наших дней дошли мифы и легенды Древней Греции, русские народные сказки или скандинавские саги. Пока что противоречия принятым концепциям не пытались объяснить, пусть даже притягивая за уши. Их просто игнорировали. Так что про Маждулов с их огненным дыханием банально… не вспомнили.
— И руки его рождали огонь, — прошептал Григ с восторгом, — или метали?..
Что до Гроя, то он… нет, на колени не бухнулся — видать, гордость этого стражника была слишком велика. Даже перед лицом посланника небес. Так что он просто снял шапку и прижал ее к груди, на Сеню глядя едва ли не с преданностью приведенного с мороза и накормленного пса. Глядел и молчал.
— Доложить надо, — жалобным голосом напомнил Рин, внося в торжественную атмосферу момента толику диссонанса, — в палаты…
8
Слыша слово «палаты» применительно к месту обитания здешнего владыки, Сеня чуть ли не вопреки рассудку и логике представлял себе нечто роскошное. Грандиозное и вычурное снаружи и богато обставленное внутри. Просто-таки гнездилище вышколенных лакеев; идеальное место, чтобы проводить балы, клеить красавиц с томными взорами да хрустеть… уж если не французской булкой, то хотя бы хлебобулочными изделиями местного производства.
Анахронизм на стереотипе и неуместностью в общих городских интерьерах погоняет! Но, видимо, переводчик с местного наречия, прописавшийся в Сенином мозгу после пребывания в тумане из Бовенгронда, подобрал не самый удачный эквивалент местного термина. С ними, переводчиками автоматическими, такое случается. А отсюда — неизбежный ассоциативный ряд, подкрепленный также иностранными словами со схожим написанием. Английским «palace», что переводится как «дворец». Итальянским «палаццо», обозначающим примерно то же самое. И, наконец, своей, доморощенной пословицей «от трудов праведных не наживешь палат каменных», говорившей о роскоши, простым честным работягам недоступной.
Потому, увидев резиденцию Огненосного в серых предрассветных сумерках, Сеня испытал толику разочарования. Хотя, казалось бы, весь этот город в своей брутальной, даже диковатой практичности вообще-то и не давал поводов очароваться. Или давал, но очень уж специфическим выходило очарование. Как специфично… ну, скажем, удовольствие от поглощения жирных и острых блюд.
И все же «палатам» следовало отдать должное. На общем фоне города они смотрелись столь же гармонично, как пьяница в кабаке, как очередная крыса или бездомная собака посреди помойки. Ну, или как лишняя роза в цветнике, если предыдущие сравнения кому-то показались не слишком лестными.
Конечно, дом, в котором обитал местный правитель, был велик и целиком выстроен из камня. Плюс казался еще больше, просто-таки возвышался над грешной землей с жилищами подданных, поскольку сам располагался на вершине холма.
Но и только! Никаких архитектурных излишеств на нем не имелось. Просто каменная коробка с совсем уж узенькими окошками-бойницами, лезть в которые нелегко, зато из них очень удобно стрелять. А на пологой крыше с не меньшим удобством можно было бы поместить пару-тройку катапульт или баллист, способных неплохо проредить ряды толкущихся у подножья холма врагов… ну или вздумавших побузить подданных. Править коими здесь, очевидно, привыкли больше кнутом, чем пряником.
А чтобы еще более затруднить штурм «палат» и особенно приближение к ним супостатов на расстояние, неудобное для обстрела с крыши, холм вышеназванный был обнесен частоколом.
В общем, резиденция городского правителя больше походила на форт, чем на дворец. И внутреннее убранство вкупе с самим Огненосным оказалось ей под стать.
Темные или скудно освещенные факелами помещения, через которые провели Сеню. Конечный пункт его пути — тронный зал, представлявший собой такую же полутемную комнату (холодную, вдобавок) и скудно обставленную. Со звериной шкурой вместо ковра на полу. И с небольшим каменным помостом, три ступеньки которого вели к тому, что более-менее могло бы сойти за трон — деревянному креслу, чья высокая спинка была единственным реверансом в сторону властительного высокомерия.
Сам хозяин палат и всея города внешностью своей напоминал Сене льва, захоти тот принять облик, близкий к человеческому. А отчасти — эстрадного мэтра, бывшего мужа почти не стареющей примадонны. При условии, конечно, если б мэтр сей жил именно в такой, не перегруженной благами цивилизации, обстановке. Хуже бы питался (что не лучшим бы образом сказалось на росте), не пользовался бы услугами стилиста. И одевался бы отнюдь не в бутике.
Рядом с троном и восседавшим на нем Огненосным — лохматым, бородатым и коренастым — стоял мужчина средних лет, чья внешность казалась Сене почти интеллигентной. По крайней мере, на контрасте с варварским имиджем самого правителя. Был этот, приближенный к августейшей особе, субъект изящного телосложения, носил костюм из темно-зеленой ткани, а лицо его (с высоким лбом, кстати) украшала небольшая черная бородка, ближе к носу переходившая в столь же компактные усы.
— Огненосный правитель города, — представил сидящего на кресле с высокой спинкой этот, стоявший с ним рядом человек, после чего выдержал паузу в пару секунд. Ждал, по всей вероятности, что Сеня то ли поклонится трону и его обладателю, то ли даже на колени падет.
В любом случае, новоявленный Шайнма не стал делать ни того, ни другого. Сочтя, что негоже посланнику высших сил кланяться каким-то там смертным властителям. Пусть знают — он выше всего этого.
Если Сенин отказ отдать правителю все подобающе почести и задел самого Огненосного или его клеврета, то виду ни тот ни другой не показали.
— Советник Огненосного Рэй, прозванный Зорким, — после паузы представился сам человек в зеленых одеяниях.
— Ты и в самом деле Шайнма, посланник Хаода? — затем осведомился сам правитель. Голос его был низкий и грубый, как рычание крупной псины.
Вместо лишних слов (ибо уже успел усвоить, что в этом мире верят, прежде всего, делам), Сеня подошел к одному из факелов, висящих на стене. Зажечь этот факел отчего-то забыли, и Сеня поспешил исправить эту несправедливость с помощью зажигалки. Сначала продемонстрировал всем присутствующим в зале, от правителя до приведших его стражников маленький огонек, возникший, словно прямо из ладони назвавшегося Шайнмой. А затем превратил маленький огонек в пламя побольше, коснувшись этой рукой факела.
Не без удовольствия (запрятанного, впрочем, в глубине души) Сеня заметил, что советник Рэй нервно кашлянул от такого зрелища. Сомневался, не иначе.