Что до народов, живших к северу от средиземноморских стран — кельтов, германцев, славян и прочих — то на них с легкой руки тех же древнеримских задавак историки навесили презрительный ярлык «варвары». Да вдобавок превратили само это слово в синоним дикаря и троглодита.
Причем, лично на Сенин взгляд — напрасно. Нет, правда, если подумать, что это за дикари, умевшие и землю обрабатывать, и даже металлы. Что указывает на наличие специалистов и в той, и в другой области. А «варварское» оружие? Одни мечи чего стоят. Рядом с ними римские гладии, например — что дедовская берданка в сравнении с автоматом Калашникова. Оружие столь дешевое, сколь и неполноценное.
Плюс выдающиеся вожди вроде Аларика или Атиллы, собиравшие под свои знамена армии достаточно многочисленные, вооруженные и, что немаловажно, обученные, чтобы втоптать в грязь те же хваленые римские легионы. Причем речь идет именно об армиях, а не о беспорядочных толпах ревущих отморозков с железками. Толпу легко завести… но так же легко напугать и разогнать. Причем даже меньшему по численности, но профессиональному вооруженному подразделению. Те, кто хоть раз наблюдал массовые беспорядки и разгоны митингов, соврать не дадут.
Да что там оружие, армия! Даже такой элементарный атрибут цивилизации, как штаны, был изобретен именно северными народами. Пока уроженцы теплых краев (от египтян до римлян) независимо от пола щеголяли в одежках, похожих на платья. Возможно, в жару им было так удобнее, но вот в землях, где бывает зима, снег и мороз за тридцать градусов, польза от этих тог и туник тоже скорее была бы со знаком минус. Слишком легко в подобном прикиде отморозить себе что-нибудь жизненно важное, пополнив ряды сладкоголосых теноров.
И кто после этого варвар? Дикарь? Троглодит?
Да, кое в чем так называемые варвары уступали своим якобы цивилизованным соседям. Они не имели письменности (хотя не факт — для чего-то же так называемые руны использовались); в силу практичности и суровых природных условий не были сильны в архитектуре и других изящных искусствах. Но с другой стороны, не практиковали содомию и скотоложство. Какое там! Даже прилюдно заподозрить человека в чем-то подобном значило смертельно его оскорбить. Нанести обиду, столь тяжелую, что смыть ее можно только кровью оскорбившего.
Еще варвары не считали рабство нормой жизни, а рабов — орудиями труда сродни топору или плугу, только говорящими. В невольники у них если и попадали, то пленники или свои же провинившиеся сородичи. Причем не пожизненно, а на несколько лет.
И наконец, не было у варваров привычки обожествлять своих правителей. Превозносить их тем выше, чем более деспотичным и сумасбродным оказывался очередной сиделец на троне, в полном соответствии с бессмертными строчками Некрасова о «людях холопского звания». Но здесь одновременно крылась и слабость будущих хозяев Европы. В отличие от южных соседей они не вели летописей, куда последние стремились занести каждый чих своих владык и полководцев. И вот результат: именно из этих летописей (сиречь со слов придворных краснобаев, давно рухнувших в прах империй и царств) надменные потомки тысячи лет спустя изучают историю древности. Историю, в которой все-де вертелось вокруг горстки средиземноморских государств, оказавшихся достаточно предусмотрительными, чтобы оставить память о себе. Если не добрую — так хотя бы приукрашенную.
Но мир, в котором оказался Сеня, пошел, что называется, другим путем. В силу географии и при прямом участии того, кто вошел в местные легенды под именем Шайнма, цивилизация здесь зародилась не в тропиках-субтропиках, но в умеренном поясе. То есть примерно в тех же широтах, какие служили прародиной кельтам, славянам и большинству германских племен. А значит, ждать от такой цивилизации следовало примерно того же, что и от земных якобы варваров.
Хотя… тоже не факт. Зря, что ли закон Мерфи гласит: «История никогда не повторяется в мельчайших деталях. Это историки из лени повторяют то, что коллеги говорили до них».
…Из-за палисадов домов доносились лай собак, квохтанье кур, мычание и блеяние скота. Переселившись под защиту городского частокола, местные жители не отказались жить, что называется, с земли. Наверняка у каждого владельца городской усадьбы за городом имелся земельный надел — под пастбище, огород или выращивание злаков, подобно тому, как многие современные Сене горожане держали дачи.
Один раз за время прогулки по городу Сеня столкнулся с целым стадом свиней, которое гнала вдоль улицы девчонка чуть выше метра ростом, но с выражением подчеркнутой, далеко не детской, серьезности. Авторитет свой среди хрюкающих подопечных ввиду малого роста и весовой категории «ветром сдует» она поддерживала длинным гибким прутом, а один раз в присутствии Сени — даже пинком под зад наиболее строптивой из хавроний.
Сеня еле-еле смог разминуться с этой процессией, спиной прижимаясь к ближайшему палисаду и осторожно переступая. «Добрым словом и живительным пенделем можно добиться большего, чем одним добрым словом», — мысленно перефразировал он Аль Капоне, уже провожая взглядом свиней и их малолетнего конвоира.
Застраивался город, не иначе, концентрическими окружностями. И даже если сами окружности выходили далеко не правильной формы, сути это не меняло. Ближе к центру, в кольце «спальных районов» с усадьбами, располагались кварталы торговцев и мастеровых. Дома здесь были повыше, стояли теснее, но все же не прислонялись один к другому аки пассажиры в переполненном автобусе. Некоторые даже позволяли себе такую роскошь, как задний двор. Правда, площадью куда меньшей, чем дворы усадеб.
Сами дома выглядели непривычно, диковато и даже чудаковато.
Начать с того, что абсолютно нормальным, по крайней мере, в этой части города считалось выстраивать жилища из разных материалов — лишь бы хватило. Например, первый этаж мог быть сложен из грубых нетесаных камней, второй из бревен, а третий вообще из досок. Или к полностью каменному дому могла примыкать деревянная пристройка.
Окошки домов сплошь были маленькие. Едва голова поместится, а плечи взрослого мужчины — едва ли. И ни в одном из них Сеня не увидел стекла, слюды или, на худой конец бычьего пузыря. Не увидел… и посочувствовал. Представив, каково жильцам в морозы или теплой, летней, комариной ночью.