Я посмотрела на Рэйчел и увидела боль на ее лице.
— Рэйч, — прошептала я.
— Слушай. Я не пытаюсь игнорировать то, что тебя ранили, я переживаю за тебя, но не могу поверить, что ты не рассказала мне, кто твои родственники. Имею в виду, я знала, что твой отец ублюдок, но не знала, что он также сын одной из самых старых и богатых семей Бостона.
— Все совсем не…
Я прикусила губу, задумавшись, а сообщил ли мой дедушка бабушке про меня до того, как вышли газеты. Я вспомнила, что он сказал Кейну перед тем, как я отключилась, и эта резкая клятва немного уменьшила боль, которую он причинил мне. Но не всю. Я все еще не знала, как простить его, но это что-то значило для меня. Словно его, наконец, стала волновать я сама, а не моя фамилия. Я ждала, когда придут он и бабушка, но появилась Рэйчел. Эта новость на главной странице значит, что он не появится?
— Эта информация о моей семье… там много неприятного, у отца с мамой была интрижка, и он многие годы скрывал это. Когда дед лишил его наследства, жена развелась с ним, он пришел к нам. Сама я узнала правду лишь семь лет назад.
— Подожди… — Рэйчел нахмурилась. — Почему твой дед лишил его наследства?
Услышав вопрос, я сделала вдох, думая об отвратительном ответе.
— Это не моя история, Рэйч.
К счастью она не стала настаивать.
— Итак… ты говоришь, что не сообщала им, что все это время жила в Бостоне?
— Дедушка знает, — смущенно призналась я. — Мы тайно проводили время вместе.
— Вау. — Она с сочувствием посмотрела на меня. — А у тебя действительно запутанная жизнь.
— О да, ты и понятия не имеешь насколько.
Она взяла мою руку и сжала ее.
— Хочу, чтобы ты знала: я здесь ради тебя. Я понимаю, почему ты молчала об этом, но теперь можешь рассказать. Никто не должен иметь дело с этим дерьмом. Я люблю тебя, Лекс, и чуть не умерла, когда Кейн позвонил и рассказал, что с тобой случилось. Ты моя семья. Хорошо?
Нос защипало от слез. На этот раз слез радости.
— Спасибо, Рэйч. Я тоже тебя люблю.
Подруга немного задержалась, отвлекая от ужасного хаоса моей жизни сплетнями о своих соседях и детях своих соседей. Хотя, принимая во внимание Мейси, с ее стороны было немного несправедливо жаловаться на чужих ужасных детей. И все же я позволила ей болтать, потому что Рэйчел успокаивала меня.
Только вышла подруга, как появился дедушка. Один. Я выжидающе посмотрела за его спину, но дверь в палату закрылась. Он подошел ближе, взял меня за руку и сжал ее.
— Дорогая, вчера вечером я все рассказал Адель, но она… Ей нужно время. И, учитывая новости, попавшие в газеты…
Я попыталась освободить руку.
— Я понимаю.
Дедушка продолжал:
— Что ты не понимаешь, так это то, что я люблю и всегда буду любить тебя. Я ошибся, Алекса, и с той ночи сожалею об этой ужасной ошибке. Я попытался поступить правильно, но оказался неправ. Прости. Мне жаль, что я причинил боль и что ты чувствуешь себя преданной. Но больше всего жаль, что мой ужасный поступок заставил тебя сомневаться в моей любви к тебе.
Слезы жгли глаза.
— Просто я чувствую себя по-настоящему одинокой.
— Никогда так не думай. Потребовалось много времени, но теперь я здесь. Ты не одна.
— Все не так просто.
— Понадобится время. Но я могу подождать.
И он начал прямо с той самой минуты, в то время как я сидела и пыталась простить его.
Некоторое время спустя, когда мы с дедушкой начали немного разговаривать, заглянула Анжела. Медсестра выглядела взволнованной. Она хмуро взглянула на Дона, одного из моих охранников, и закрыла за собой дверь.
— Они действительно отвратительны, — сказала она. — У меня там невысокий, безумный паренек, утверждающий, что ты его друг. Говорит, его зовут Бенито.
Ничего себе!
Интересно, получение ножевого ранения гарантирует прощение?
— Пусть заходит.
— Пропусти этого козла, — рявкнула она Дону, толкнув дверь моей палаты и прошла мимо него.
Я рассмеялась и тут же поморщилась от боли в животе. Судя по всему, смех на какое-то время останется под запретом.
Бенито вошел в палату и, увидев меня, резко остановился. Словно наткнулся на кирпичную стену. Он побледнел, увидев своими большими круглыми глазами открывающуюся сцену.