Но никакой промежуток времени не смог бы подготовить меня к тому, что я вижу.
Я поворачиваю за угол из фойе в столовую, и всё, что я знаю, все мои предполагаемые догадки, как и то, во что я верила, разбивается вдребезги. Поразительные оливково-зелёные глаза, обрамлённые чёрными ресницами, останавливают время вокруг меня. Там, где я ожидала увидеть Гая Фаулера, сидит Кельвин Пэриш.
ГЛАВА 10.
Кейтлин.
Тянусь рукой к животу и сминаю в кулаке ткань, из которой сделано платье. Я пытаюсь глубоко вздохнуть, но воздух поступает в мои лёгкие лишь через короткие вдохи и словно замораживает их.
— Мистер Пэриш?
— Присядь, — произносит Кельвин.
Его голос настолько безразличный, что пронзает меня в самое сердце.
Я отступаю на шаг назад и упираюсь спиной в дверной косяк.
— Где Гай? — спрашиваю я, встряхивая головой в попытке вернуть контроль. — Что вы здесь делаете?
— Это мой дом.
— Как это? — шепчу я.
— Я не уверен, правильно ли расслышал твой вопрос. Присядь, Кейтлин, — он сдвигает свои очки, тяжело вздыхая. — Уверен, тебя уже предупреждали о том, что моё терпение заканчивается.
Небольшими шагами я приближаюсь к противоположному краю стола и сажусь. Он тут же фокусирует взгляд на моём лице.
— Норман? — зовёт он, и Норман появляется в это же мгновение. — Что это? Она выглядит смешно.
— Так и полагается одеваться гостье для ужина с вами, Хозяин.
— Не время для формальностей — они лишь смущают девушку. Мы не играем здесь в отцы и дочери, — его внимание снова возвращается ко мне. — Приходи на ужин в своей повседневной одежде. И запомни ещё одно. Не называй меня мистером Пэришем. Просто Кельвином, и обращайся ко мне на «ты».
Я сглатываю и провожу рукой по бёдрам, скрытым шёлковым платьем. Ещё не так давно его член был у меня во рту. Я встряхнула головой.
— Не может быть, — тихо произношу я, глядя на стол, — всё это время… Эти последние два месяца я думала… — вопросы в моей голове накапливаются быстрее, чем я могу их озвучить. Я поднимаю голову. — Зачем ты это делаешь? Зачем я нужна тебе?
Если обычно он избегал любого зрительного контакта со мной, то сейчас его взгляд был сосредоточен исключительно на мне. Я испытываю сильное удивление из-за того, что он просто смотрит на меня.
— Норман, — произносит он, не отводя от меня взгляда, — оставь нас.
И мы снова остаёмся одни. Он мучительно медленно наклоняется и ставит локти на стол.
— Я не собираюсь отвечать на твои вопросы.
— Почему? — я делаю паузу, ожидая ответа. — Ты работаешь с Гаем Фаулером? Это всё из-за того, что случилось в ресторане?
На его скулах играют желваки.
— Нет.
— Что нет? — кричу я. — Нет, ты не работаешь с ним, или нет, это не моя вина?
— Прошу, не надо устраивать истерику. Не забывай, где находишься.
— Где нахожусь? — повторяю. — Я не знаю, где я нахожусь.
— Чем меньше ты задаёшь вопросов, тем лучше. Твои попытки закончатся разочарованием, потому что любому человеку, с которым ты можешь здесь контактировать, запрещено отвечать на твои вопросы.
— Как долго?
Он мотает головой, остерегая.
Ногти больно впиваются в ладони от охватившей меня злости, я не могу их разжать.
— За это ты отправишься в тюрьму, а затем — в ад, — я запинаюсь, подбирая слова, но потребность узнать ответы перевешивает страх. — Кем ты себя возомнил?
— На этот вопрос я отвечу! Ты знаешь меня как основателя компании, в которой работаешь. Знаешь в качестве своего босса… Но я нечто большее. Твоя судьба в моих руках. И поэтому ты должна делать так, как говорю, потому что это я так говорю.
— Как долго ты это планировал? — спрашиваю я тихо. Он лениво выгибает бровь. — Ты психопат, — произношу я. — Со сколькими другими девушками ты уже сделал это? И какое отношение это имеет к «Пэриш Медиа»?
Он вздыхает.
— Никакого. Могу уверить тебя в этом.
— Где я?
— Ты до сих пор в Нью-Роуне.
Что-то словно разрывается в моей груди, и я облегчённо выдыхаю. Чувствую себя триумфатором, который уверенно идёт к своей победе. Наклоняюсь на своём стуле и открываю рот для очередного вопроса.
— Ты сплошное разочарование, — произносит Кельвин. — Давай, спрашивай, — он медленно поднимается со своего места и подходит ко мне. Я часто моргаю и запрокидываю голову назад всё дальше, чтобы посмотреть на него снизу вверх. Он ставит локоть на спинку стула и склоняется ко мне. Несколько недель назад я бы многое отдала, чтобы он оказался так близко, но теперь, когда это случилось, не знаю, что с этим делать. — Почему ты? — произносит он. — Это то, что ты хочешь знать? — я киваю, задерживая дыхание. — Ты не представляешь, насколько часто я задаю себе этот же вопрос. Почему ты?
Время замедляет свой ход. Я размыкаю губы, вдыхая его запах. Изумрудная гладь его глаз затягивает меня в свою неизвестность, и я развязываю войну, зная, что никогда её не выиграю. Мысленно я провожу пальцем по его скуле и проникаю им в его рот. Мне тяжело двигать руками, словно я тону. На самом деле мои руки по-прежнему лежат неподвижно на моих коленях. Каждый из нас реален, но вместе мы мираж.
Я понимаю, что не могу больше молчать.
— Это ты приходил ко мне в комнату? — он сглатывает, напрягая адамово яблоко, но его взгляд так и остаётся прикованным ко мне. — Я здесь для…
— Секса? — заканчивает он. Он наклоняется, но застывает посреди пути. — Ты ведь не боишься, так ведь?
Моё сердце готово выскочить из грудной клетки и умчаться прочь, оставив меня на растерзание этой гиене. Я разрываю наш зрительный контакт и перевожу взгляд на его руку.
— Ты краснеешь, — произносит он, пока кончики его пальцев ласкают мою щёку. — Твоё поведение сходило тебе с рук только лишь из-за определённых обстоятельств. Но после сегодняшнего ужина у меня больше нет вопросов. Я просто скажу тебе одну-единственную вещь. Хорошо? — я киваю, соглашаясь с ним. — Это в твоих интересах.
— В моих интересах? — произношу я. — Я тебе не верю.
— Значит, так тому и быть.
— Когда ты пришёл в мою комнату, это тоже было в моих интересах?
Я неподвижно сижу в кресле, пока он касается кончиками пальцев моих волос и заправляет прядь мне за ухо.
— Нет. Это было для меня, — он отходит назад, возвращаясь к своему месту за столом, и садится. — Мы готовы начать ужин, — надменно произносит он, снова надевая свои очки, но по-прежнему продолжая смотреть на меня. Норман появляется спустя секунды, держа блюдо в руках.
— Я не голодна, — отвечаю я.
— Мне плевать. Ты поешь.
— Я поем, если ты ответишь на мои вопросы.
Он ухмыляется:
— Этим ты ничего не добьёшься. Не ты здесь ставишь условия.
Он пробует блюдо, стоящее перед ним, и слегка наклоняет голову, тщательно пережёвывая.
Я чувствую влагу на своих ресницах, когда моргаю. Неделями я ожидала этого разговора, а теперь остаюсь без ответов на вопросы, количество которых за это время стало только больше. Проходит пара минут, прежде чем я снова заговариваю, но едва ли узнаю свой голос.
— Герой придёт за мной.
Он хмурит брови и резко поднимает голову. Взгляд, которым он пронзает меня, приковывает меня к моему месту. Я всегда знала, что есть что-то мрачное в его глазах. Но в воображении и близко не могла представить, как буду чувствовать себя, когда обращу на себя его внимание. Словно он пытается увидеть мою душу, смотря в глубину моих глаз.
— Герой придёт за мной, и в этот момент, — я делаю паузу, чтобы передать своими следующими словами моё презрение в адрес мужчины, сидящего передо мной, — ты пожалеешь о своём существовании! Я надеюсь, что он не проявит к тебе милосердия!