ГЛАВА 12.
Кельвин.
Я с такой силой хлопаю дверью своей спальни, что на ней образуется трещина, а во мне разрастается истинное удовлетворение. Мне всё труднее сдерживать себя рядом с ней. Прежде со мной такого не было. Я слишком силён, слишком могущественен, чтобы сломаться. Я не создан для того, чтобы терять контроль, за исключением тех случаев, когда люди того заслуживают. Уголовники. Убийцы. Те, кто приносит боль другим, ни в чём неповинным людям. Даже шлюхи, которые своим существованием могут привлечь больше проблем, чем обычное убийство. Кейтлин не входит ни в одну из этих категорий.
Женщина всё ещё стоит на коленях на моей кровати. Её попка остаётся в том же положении и всё ещё красная от моих ударов. В отличие от Кейтлин она понимает, что ей нельзя шевелиться, если не получила на это моего разрешения.
— Кто это был? — спрашивает она, поворачивая голову ко мне, но ничего не видя из-за повязки.
— Никто.
— Она сказала, что её похитили?
Я вздыхаю, сжимая пальцы на переносице, и иду по комнате.
— Это моя племянница. Дома неприятности, поэтому родители отправили её сюда на год для обучения.
— Оу.
Я поднимаю одежду с пола и бросаю ей.
— Убирайся.
Она выпячивает нижнюю губу.
— Но ты заплатил за всю ночь.
— Считай это щедрыми чаевыми.
Её тело расслабляется, и она лениво встаёт на ноги. Стягивает повязку с глаз, и я сжимаю губы от досады. Лучше бы она оставила её до тех пор, пока не выйдет из комнаты. Я ложусь на свою кровать и кладу руку под голову, наблюдая за тем, как она натягивает на себя топ и узкие джинсы. Она ныряет рукой в карман, достаёт жвачку и кладёт в рот, медленно, словно рысь, подходя к кровати.
— Такой потрясный член можно снимать в порнофильмах.
— Ещё раз назовёшь мой член «потрясным» и тут же пожалеешь об этом.
— Но ты мой лучший клиент за несколько лет, — произносит она. — Невозможно кончить, когда в тебя вдалбливается какой-то толстозадый кретин, но ты, малыш, не только приятно выглядишь, но и неплохо трахаешься.
Я молча радуюсь тому, что успел снять презерватив со своего стоящего члена, прежде чем погнаться за Кейтлин. Шлюха тянется к моему лицу, чтобы прикоснуться к нему, но я ловлю её запястье и сжимаю так, что это заставляет её перестать жевать свою жвачку.
— Вон!
Она прижимает свою руку к груди и, ни разу не оглянувшись, выходит из комнаты. Я прислушиваюсь к тому, как она садится в арендованную и оплаченную мной машину и уезжает. Проходит несколько секунд, прежде чем я начинаю жалеть, что выгнал её. То мгновение, когда я почувствовал запах Кейтлин, пробудило во мне неистовое желание. Как я мог допустить это?
Прикосновение её кожи к моей остаётся нежным воспоминанием. Я всё ещё чувствую её жар на своём члене. Мои яйца сжимаются от боли, и я обхватываю член ладонью. Я молниеносно могу спуститься вниз и трахнуть её. Но, если сделаю это, просто разрушу её.
Хотя именно сейчас Кейтлин мечется в своей комнате. Мне тяжело абстрагироваться от всех посторонних звуков, но её плач я всегда смогу различить. Её страх настоящий. Она здесь для того, чтобы быть в безопасности, но, если я слишком близко подпущу её к себе, уже ничто не сможет защитить её от монстра, живущего во мне.
Её плач не похож на тот, который я слышу обычно. Сейчас это мягкие, непрерывные звуки. Всё исчезает для меня, когда я понимаю, что эти звуки превращаются в эротичные стоны. Она больше не плачет. Каждая мышца в моём теле напрягается. Я видел её разной ещё до того момента, как она здесь появилась. Но никогда прежде она не была ко мне настолько близко. Я чувствую её каждой клеточкой своего тела. Её запах до сих пор щекочет мои ноздри. От неё всегда исходил аромат жасмина. Я знаю это только потому, что моё выживание зависит от моих чувств. Норман не понимает моей одержимости её внешним видом. А я просто обожаю жасмин.
Чтобы окончательно не разрушить уже пострадавшую ранее дверь, я пересекаю комнату и ввожу код на панели скрытого лифта, который доставит меня в подвал. Норман смело называет его моей берлогой, ведь это единственное место, куда я могу убраться подальше от Кейтлин. Контроль — единственная вещь, которая всегда должна быть в моих руках, но момент, когда я вот-вот его потеряю, уже вот-вот настигнет меня.
— Я уже говорил, — произношу я, когда слышу шаги Нормана у себя за спиной, — тебе не нужно вставать в такое время. Если мне не спится, это не значит, что ты тоже не должен спать.
— Знаю.
Я оглядываюсь и смотрю на него в полумраке помещения.
— Но поскольку ты здесь… Есть новости о картеле?
— Никаких с тех пор, как вы спрашивали в последний раз.
— Хорошо, — отвечаю я, доставая своё снаряжение из шкафа. — Мне просто стоит подобраться к ним ещё ближе.
— Или остановиться ненадолго, — произносит он. — Вы берёте на себя слишком много.
— Ты знаешь, что я не могу остановиться.
— Вы всего лишь простой человек, мистер Пэриш.
— Это не так, — я наклоняюсь через стол и хватаю газету, открытую на странице «Общественное мнение», бросая её к ногам Нормана. — Я и «благословенный спаситель», и «целенаправленный убийца». В зависимости от того, с какого ракурса на это посмотреть, — качаю головой. — Я не могу дать возможность картелю остаться в Нью-Роуне. Игнасио был мудрым лидером. Но Карлос не он, хотя всё ещё может стать таким же могущественным, как и его отец. Их число продолжает расти независимо от того, убираю я ключевых игроков или нет. Поэтому Карлос — моя следующая цель.
— Может, теперь, когда Игнасио мёртв, Карлос задумается над своим пребыванием в штатах и вернётся в Мексику?
— Возможно, — бросив взгляд на часы, я добавляю: — Возвращайся к себе, Норман. Я разбужу тебя, если мне понадобится твоя помощь.
— Сэр, если честно, я пришёл сюда не помогать вам.
Я полностью разворачиваюсь к нему, выгибая бровь и скрещивая руки на груди.
— Я слушаю.
— Хочу сказать по поводу сегодняшнего недоразумения. Прошу прощения за то, что разговор не к месту, но я чувствую, что должен сказать вам это. Могу ли порекомендовать вам обращаться с девушкой немного нежнее? Она всё ещё привыкает к своей… Ситуации.
— Я учту твои пожелания, хоть это и не твоё дело. Но, как и всегда, тебе стоит верить в мои решения.
— Как и всегда, я верю, — продолжает он, — они всегда имеют смысл. Но в этом случае я переживаю о том, что вы подошли слишком близко к своей грани.
— Слишком близко?
— Пока вы заботитесь о девушке, вы не можете…
— Я не забочусь о девушке, — отрезаю я. — Ты знаешь, кто она.
— Смущение нормально, мистер Пэриш. Она понятия не имеет о том, кто вы, но Кейтлин всё равно неотъемлемая часть вашей жизни.
— Переходи к сути.
— Через некоторое время чувства непременно начнут для вас кое-что значить.
— Не начнут. Она всего лишь моя обязанность. Долг. Просто ещё один житель этого города, но отличие лишь в том, что я должен лично защищать её. За ней нужно приглядывать так же, как я это делаю с Нью-Роуном.
— Вы не можете отрицать того, что о ней вы заботитесь по-другому. Разве вы заботитесь так же обо всём городе, хотя и считаете это свои долгом?
— Нет. Моя цель заключается всего лишь в наблюдении за Нью-Роуном как можно лучше. Честно говоря, то, что Кейтлин Форд находится под этой крышей, — огромное облегчение. Теперь мне не нужно волноваться из-за её детских выходок.
Он качает головой и вздыхает:
— Тогда оставьте её в покое. У вас достаточно женщин, которые могу удовлетворить ваши потребности. Если они вам надоели, я найду вам что-нибудь новое.
— Дело не в этом, — произношу я сам себе. Когда Кейтлин была маленькой девочкой, она была тихоней. В юношеские годы она превратилась в наблюдательную и милую девушку. Её борьба — непоколебимое непослушание, появляющееся непонятно откуда. Оно залезает мне под кожу.