— Что?
— И сделай это грубо.
Он захлопывает дверь библиотеки ногой.
— Это вызов? — спрашивает он, заставляя меня откинуться.
— Это мольба.
— Мольба? Думаю, что хотел бы услышать её ещё раз.
— Я твоя, Кельвин. Трахни меня, словно ты… — я резко вдыхаю, когда сильно ударяюсь спиной о книжную полку.
— Чёрт. Прости. Больно?
Я открываю, а потом закрываю рот от неожиданности. Разве не это мы здесь делаем? Не этого ли он хочет?
— Эм, нет? — отвечаю я. Он выгибает бровь. — То есть да.
— Что?
— Ничего, — я наклоняю голову, пытаясь при помощи поцелуя заставить его замолчать, но он отстраняется. — Кельвин, пожалуйста. Мне это необходимо. Ты мне нужен.
— Воробушек…
Я смотрю в его зелёные глаза, ища человека внутри него. Совсем недавно мне было интересно, верны ли мои мысли относительно того, что ему нужно, кем он может быть.
— Что бы ты ни думала, но не надо, — отвечает он. — Я не могу быть для тебя этим человеком.
— Ты не прав.
Он качает головой:
— Ты знаешь, что я прав. Ничего не изменилось.
— Не понимаю тебя, — произношу я. — Иногда мне кажется, что всё, чего ты хочешь — это навредить мне, но иногда я думаю, что ты можешь… Любить меня.
Его взгляд опускается на мою ключицу, но в ту же секунду возвращается к моему лицу.
— Однажды всё закончится, Кейтлин, и наступит этот день может довольно скоро.
— Я хочу, чтобы это закончилось. Но не всё. Не… Ты.
— Если это закончится, — начинает он, — то ты встретишь нормального мужчину, который пожертвует для тебя всем.
— Почему не ты? Ты не пожертвуешь?
Он приподнимает подбородок:
— Это не мой выбор.
— Я не понимаю. Почему у тебя нет выбора? И почему ты не можешь любить меня? Если это конец, что…
— Ради Бога, Кейтлин. Я ещё даже вещи после поездки не разобрал.
— Прости. Я просто думала об этом целыми днями. У меня нет ответов. Если бы ты мог хоть что-то мне сказать, что…
— Блядь, — он оттаскивает меня от полки и грубо ставит на ноги. — Я пытаюсь, — говорит он, поправляя штаны.
— Нет, не пытаешься. Я не знаю, что между нами происходит и не могу объяснить этого, но разве ты не чувствуешь? Скажи мне, Кельвин!
— Ты меня подталкиваешь. Я начинаю думать, что ты специально это делаешь.
— У меня нет выбора!
— Нет, есть! Ты можешь закрыть свой рот, как я и просил тебя, и делать то, что тебе говорят. Но вместо этого ты нарочно действуешь мне на нервы и выставляешь меня ублюдком. Этого ты добиваешься? Чтобы я был ублюдком, а ты могла бы жаловаться на то, что тебя заперли в поместье и заботятся о тебе каждый день?
— Я никогда не просила ничего такого. Я хочу…
— Чего ты хочешь? Скажи мне. Какой Кельвин тебе подходит? Потому что быть ублюдком намного легче…
— Я хочу, чтоб ты был собой. Думаю, ты и есть ублюдок, и уверена, что люблю тебя! — я прижимаю ладони ко рту. Наступает мучительная тишина, он смотрит на меня, и на его лице появляется ужас.
— Ты что?
Я прикрываю глаза ладонями.
— Ничего, — шепчу я. — Ничего.
— Я уже говорил тебе, что по-другому быть не может. Чёрт возьми, Кейтлин. Что ты делаешь?
У меня открывается рот, и руки устремляются к животу, в котором всё начинает закручиваться в узел.
— Делаю что?
— Ведёшь себя безумно.
— Ты ведь несерьёзно.
— Нет, — отвечает он, и я вздрагиваю. — Я серьёзно. Неужели ты не видишь, насколько это всё херово?
— Это всё, что я вижу, Кельвин. Но ты сделал меня такой.
Он поворачивается ко мне спиной. Проводит обеими руками по голове, а потом пинает кресло, которое отлетает прямо в книжную полку. Книги качаются и падают, а Кельвин словно ураган вылетает из комнаты, в которой остаётся только тишина.
***
Как только я открываю глаза, голова начинает кружиться. В библиотеке темно, и кто-то, скорее всего Норман, укрывает меня пледом. В этот поздний час я воскрешаю воспоминания в своей голове: всепоглощающую жажду к Кельвину, его ядовитые слова и моё неуместное признание. Вывожу на пледе силуэт сердечка, пока мой мозг находится в прострации.
В итоге я встаю с кресла и возвращаюсь в спальню. Коридор холодный и тёмный, но с четвёртого этажа доносятся голоса. Моё постоянное желание получить ответы вновь оживает. Оно ни к чему не приводит, сводя к нулю и чувство любви. Понимаю, насколько это опасно. И знаю, что оно обладает разрушительной силой.
Без лишних размышлений поднимаюсь по ступенькам и подхожу прямиком к двери спальни Кельвина. Подо мной скрипит половица, и я замираю в ожидании того момента, когда успокоится моё сердце. С особой осторожностью приближаюсь к его двери. Она закрыта, и я не могу разобрать, что произносит Кельвин.
Если он поймает меня, нет никакой уверенности в том, что меня снова не запрут, однако возможность получить информацию того стоит. Я прячусь за углом и сажусь на корточки в ожидании. Чего именно — не знаю.
Голос Кельвина умолкает, а потом снова звучит, как будто он говорит по телефону. Неожиданно открывается дверь, освещая коридор.
— Он внизу, — произносит Норман. — Дайте мне минутку.
Норман оставляет дверь приоткрытой. Из комнаты доносится мягкий щелчок, я медленно встаю, осторожно берусь за дверную ручку и просовываю голову внутрь.
От увиденного воздух застывает в моём горле, во рту становится сухо, будто из меня высасывают всю влагу. Кровь словно густеет, и уверенность в том, что я смогу удержаться на ногах, слабеет. Мир шатается, переворачивается и застывает. Только боль от впивающихся в ладони ногтей убеждает меня в том, что это — реальность. Кельвин надевает маску. Угольно-чёрный, резиновый, с мелкими точками костюм, покрывающий его тело, выглядит неожиданно мягким и надёжным с такого близкого расстояния. На нём надет костюм, который мелькает во всех новостях, но даже если бы я не видела, то всё равно узнала бы его. Он одет в точности так, как Герой.
ГЛАВА 37.
Кельвин.
Щелчок, и ремень закреплён на месте. Беру планшет со стола, чтобы проверить адрес. Неудивительно, что меня снова вызывают в Ист-Сайд. Качаю головой, размышляя о том, закончится ли когда-нибудь наше противостояние.
Резкий вдох Нормана в коридоре заставляет меня повернуться. Дверь широко открыта, и Кейтлин, побледневшая, похожая на пепел, стоит в комнате, выглядя так, словно её вот-вот вырвет.
Мои глаза застилает красная пелена. Я всё теряю в этом тумане, даже Кейтлин. Комната становится невероятно горячей и насыщенной той яростью, которую я сейчас источаю. Едва ли замечаю Нормана, стоящего между нами и кричащего о том, чтобы я успокоился, молниеносно отодвигаю его в сторону и хватаю её за плечи.
— Что ты здесь делаешь?
Она дрожит всем телом.
— Почему на тебе этот костюм?
— Хозяин…
— Хватит! — ору я на Нормана и сильно трясу Кейтлин. — Я предупреждал тебя о…
— Подслушивании? — спрашивает она низким и ровным голосом. — Ты не дал мне выбора. Отвечай на мой вопрос! Почему ты так одет?
— Кем ты себя возомнила, чтобы требовать от меня что-либо?
Выражение её лица остаётся пугающе пассивным всё то время, что во мне разгорается злость. Моя хватка на её руках слишком крепкая, но она даже не протестует.
— Вы должны сказать ей правду, — произносит Норман. — Пожалуйста, отпустите её.
Я вдыхаю и выдыхаю с несвойственной мне скоростью, желая ослабить хватку, но не могу точно сказать, послушаются ли они меня. Несмотря на это, её глаза остаются холодными и сосредоточенными на моих.
— Почему ты одет так, как он?
— Послушай меня. Возвращайся в постель и забудь о том, что увидела. Это для твоего же блага. У меня нет времени разбираться с тобой прямо сейчас.
— Пошёл к чёрту.