Кейтлин.
Норман возвращается в комнату, возится с дверной ручкой и толкает дверь, чтобы она закрылась. Он поворачивается, открывая моему взору поднос с едой.
— Давайте попробуем ещё раз, Кейтлин, — говорит он.
— Откуда вы знаете, как меня зовут?
— Я не был уверен, что именно вы предпочитаете на завтрак, поэтому попросил шеф-повара Майкла приготовить много разных блюд. Я также не знаю, когда вы ели в последний раз, — он выгибает бровь, приближаясь к кровати, тем самым показывая своё любопытство. — Яйца всмятку, тост, бекон, сосиски, блинчики и тарелка кукурузной каши «Shredded Mini-Wheats». Кашу готовил лично я, — добавляет он и смеётся. Норман показывает мне всё, что находится на подносе, и кивает. — Устраивайтесь и приступайте.
Я умудряюсь упереться в спинку кровати, не выпуская его из поля зрения.
— Хотите откормить поросёнка перед тем, как заколоть его? К чему это всё?
— Конечно, нет. Я просто пытаюсь заставить вас почувствовать себя комфортно.
— Еда отравлена?
— Возможно! — произносит он, — А ваша комната на самом деле газовая камера, просто обставлена с шиком и утончённостью. Какой у вас выбор? Если бы мы хотели вам навредить, уже сделали бы это.
Мой желудок громко урчит, и он прячет улыбку, ставя поднос прямо передо мной.
Я вдыхаю аромат апельсинового сока, а потом взбалтываю его в стакане, насколько это возможно. Смотрю на него сквозь край стакана и ставлю сок на поднос. Я беспокойно перевожу взгляд от Нормана к двери и обратно. На подносе стоит ваза с единственным цветком розы.
— Это из сада? — спрашиваю я.
— Попытайтесь получить удовольствие от завтрака.
Я набираю ложечку каши и кладу в рот, жуя и радуясь тому, что это, по крайней мере, моя любимая.
— На здоровье, — говорит Норман. — Я оставлю вас, пока вы едите.
— Нет, — выкрикиваю я. Молоко вытекает из уголков моего рта, и я вытираю его тыльной стороной ладони. — Останьтесь. Ответьте на мои вопросы.
— Боюсь, что сказал вам всё, что было возможно. Я многого не могу поведать, только показать дом. Доедайте свой завтрак, и скоро я вернусь проверить, как вы.
— Вы сняли с меня одежду?
Его лицо перекашивает гримаса, но он пытается не выдать своё отвращение.
— Святые небеса, нет! Вас переодевала Роза. А халат выбрал Хозяин Дома.
— Какая ему разница, в чём я сплю?
— Я могу вас заверить, что он ни в коем случае к вам не прикоснётся, — произносит Норман, будто не слышит меня.
Кажется, он снова хочет что-то сказать, но из коридора доносится пронзительный звонок телефона. Он выпрямляется и спешит удалиться, оборачиваясь только для того, чтобы закрыть дверь. Я смотрю в пустое пространство, которое осталось после него, и слёзы текут по щекам, попадая в уголки рта.
Неизвестно, когда я сбегу, как долго мне придётся обходиться без еды, поэтому съедаю всё, что есть на подносе. Мой взгляд приковывают столовые приборы. Поднимаю нож для масла и прикладываю к бугорку на ладони. Остаётся след. Я кладу нож обратно и беру вместо него вилку.
Я оставляю всё на подносе, а потом медленно и осторожно крадусь к двери. Берусь за ручку двери, надеясь на то, что её щелчок не привлечёт ничьего внимания. Я сжимаю холодную медную ручку, но она словно железным прутом скручивает моё сердце в узел. Я с силой дёргаю её, пытаясь побороть сопротивление, и поворачиваю, но моя рука словно горит от холода металла.
Вздыхая, я возвращаюсь к кровати, но понимаю, что иду к камину. Наклоняюсь и изучаю дрова, к которым явно ни разу не прикасались. В дверь стучат, и я, не раздумывая, зажимаю вилку в пальцах и хватаю двумя руками одно из поленьев. Кто-то стучит повторно, но, когда ручка прокручивается, я впадаю в панику. Я едва удерживаю вилку двумя свободными пальцами и спешу к двери, как только та распахивается.
— Кейтлин?
Поднимаю полено вверх, когда Норман входит в комнату, но позади него, в дверном проёме, стоит брутальный и здоровенный как скала мужчина, которого я вижу впервые в жизни. Он смотрит на меня поверх Нормана и закатывает глаза.
Складочки на лбу Нормана углубляются, и он вздыхает:
— Кейтлин, послушайте меня. Вы не можете сбежать отсюда. Лучшее, что вы можете сделать, — это не сопротивляться, иначе всё станет лишь хуже. Тогда Хозяин Дома…
— Это он? — шепчу я, рассматривая татуировки, которые выглядывают из-под рукавов рубашки мужчины, стоящего позади Нормана.
— Нет. Это начальник службы охраны, Картер. Хозяин добрый, но нетерпеливый. Подчинение и контроль очень для него важны. Всё, что нарушает порядок, выводит его из себя.
От веса полена у меня начинают дрожать руки. В мышцах обеих из них ощущается неимоверная слабость. Мне кажется, сейчас я выплюну весь свой завтрак. Опускаю полено перед собой.
— Ты можешь идти, Картер, — произносит Норман. — Я доверяю Кейтлин.
Картер пожимает плечами, не сводя с меня взгляда:
— Не могу. Мне необходимо проконтролировать, чтобы эта ничего не придумала.
Норман оглядывается через плечо:
— Я сказал, что ты можешь идти.
— Я не могу уйти. Распоряжение босса.
Норман вздыхает и поворачивается ко мне:
— Уверяю, никто из нас не собирается вам навредить. Мы лишь хотим, чтобы вы чувствовали себя комфортно. Но отсюда нет выхода, и вы сами в этом убедитесь, когда я проведу вас по дому. Все выходы закрыты, и включена сигнализация. Дом находится в полной изоляции. Я бы посоветовал делать то, что вам велят.
Его слова вызывают во мне волну злости, которая раскалённой иглой пронзает меня прямо в сердце.
Норман снова смотрит на Картера.
— Думаю, если ты присоединишься…
Полено просто летит ему в грудь и с грохотом падает на пол. Он, спотыкаясь, отходит назад, пока я набрасываюсь на Картера. Ему удаётся схватить меня. Я втыкаю вилку ему в плечо, и его хватка тут же ослабевает, а сам он при этом издаёт гортанный рык.
Его грозная ругань доносится до меня даже тогда, когда половина коридора уже позади. Я лечу по ступенькам, перепрыгивая через две, и почти падаю лицом на пол, достигнув первого этажа. Я мчусь через фойе к парадной двери, но она заперта. Я борюсь с дверной ручкой, когда слышу наверху торопливые шаги.
Бегу к ближайшей двери. Она тоже не поддаётся, но кажется не такой уж и крепкой. Я давлю на ручку со всей своей ненавистью, будто эта дверь — злейший враг, а после начинаю толкать её плечом снова и снова, пока она наконец-то не распахивается. В комнате располагаются лишь стол со стоящим на нём телефоном и окно. Я закрываю за собой дверь. Замок сломан, поэтому подставляю стул под ручку так, как видела в фильмах.
Окно закрыто, или моих усилий просто недостаточно. Я беру телефон и набираю 911, пока тащу к окну ещё один стул. Я отдёргиваю трубку от уха и смотрю на неё, потому что не слышу гудков на линии. Бросаю её на стол, но телефонный аппарат летит на пол вместе с бумагами, лежащими на столе.
К моим ногам падает папка с надписью: «Картель Ривьера». Я поднимаю также и газетную статью, лежащую рядом. Имя Карлоса Ривьеры обведено чёрным маркером, и ниже на странице ещё несколько имён и какие-то данные.
Сердце внутри меня останавливается. Пальцы касаются газетной статьи. Почему я раньше об этом не думала? Картель и прежде обвиняли в похищении девушек. Меня окутывает волна запоздалой тошноты. Я перебарываю её и поднимаю стул. Руки неимоверно трясутся, но мне удаётся кинуть его в окно. Раздаётся лишь глухой стук. Я повторяю это снова и снова, пока деревянная рама не даёт трещину.
Я вовремя поворачиваюсь, чтобы увидеть, как стул под дверью отлетает в сторону и Картер ту распахивает. Я ныряю под стол, обхватывая колени руками, но он тянет меня за лодыжку. Чем сильнее он тянет, тем сильнее я сопротивляюсь. Стол очень тяжёлый и крепкий. Цепляюсь за него, но он даже не сдвигается с места. Я отпускаю его лишь тогда, когда мои лопатки пронзает боль, способная вырвать из меня душу.
***
Я просыпаюсь и сильно зажмуриваю глаза. Мои колени, плечи и локти пульсируют, будто я часами таскала мешки с углём. На правой лодыжке чувствую тяжесть и холод. Это последнее, что мелькает в моей голове перед тем, как вспоминаю, где я. Я обвожу комнату взглядом, прищуривая глаза от лучей заходящего солнца. Первый солнечный день за неделю, а я проспала его, поэтому решаю, что если пробуду здесь ещё один день, то буду спать на подоконнике.