Маргарет коснулась рукой груди, которую ласкал лорд Дейд. Ей никогда раньше не приходило в голову, что мужчина может захотеть касаться ее таким образом, или то, что подобное прикосновение жаркой волной затопит ее сердце и вызовет болезненное набухание сосков.
Хотя ее никто не видел, Маргарет густо покраснела. Она сделала ужасную ошибку, когда пришла сюда сегодня и когда настояла, что останется одна с лордом Дейдом.
Она отшатнулась от человека на кровати и прижалась к стене, но тут ее нога задела что-то, с легким звяканьем скользнувшее по ее щиколотке. Маргарет посмотрела вниз, сначала на кровать, чтобы проверить, не разбудил ли этот звук Дейда, а затем на пол, чтобы увидеть, что же это было.
Лицом к стене стояли несколько картин в изысканных деревянных рамах, и она задела за прикрепленные к ним цепочки. Маргарет нагнулась, чтобы поправить картину, которую сдвинула с места. Сгорая от любопытства, она быстро проглядела картины, чтобы понять, что же раньше висело на этих стенах, а потом было отвергнуто.
Это были батальные сцены: изображения военных кораблей и марширующих войск, а также несущихся галопом лошадей с вооруженными до зубов всадниками.
Маргарет помедлила, думая о лежащем на кровати человеке. Почему он продал свой чин и вынес из комнаты все, что напоминало о войне? Он был героем и все же не желал хранить никаких воспоминаний о своем геройстве. Это смутило ее. У Маргарет были свои идеальные представления о героизме, и она не понимала, почему кто-то предпочитает ставить свидетельства своей славы лицом к стене.
Она поднялась и несколько минут постояла неподвижно около кровати. Никто никогда не интересовал ее так, как лежащий на ней мужчина. Затем, решительно повернувшись к нему спиной, она принялась оглядывать комнату. Ей лучше побыстрее разобраться, почему она чувствует себя как дома в объятиях именно лорда Дейда.
Лорд Дейд отделал свою спальню в тех же тонах, что выбирал и для одежды: насыщенные темные цвета красного вина, ночного неба, зеленого и золотого. Здесь не было ничего бледного или приглушенного, ничего мягкого. В комнате царил почти спартанский порядок. На полках аккуратными рядами стояли книги по военному делу и истории Англии, Франции и Америки. В углу, в стойке для зонтов, стояли скатанные рулоном географические карты, а на прикроватном столике шахматная доска с выточенными из слоновой кости и черного дерева фигурками словно приглашала продолжить незаконченную партию. Маргарет внимательно осмотрела фигуры. Белый конь был сломан — бедняга остался без головы. Интересно почему?
Однако кроме шахматной доски здесь не было никаких других признаков жизни: ни растений, ни портретов близких, щурящихся со стен, ни старинных картин, ни томиков стихов или изображений животных и птиц.
И только проглядывая содержимое одного из шкафов, Маргарет нашла для себя ответ, почему лорд Дейд прислонил к стене все напоминания о героическом прошлом. Это был тот самый шкаф, о который ударился невезучий врач. От удара дверца распахнулась, и Маргарет не смогла себе отказать проглядеть содержимое, чтобы, как она говорила себе, найти другие доказательства неоспоримого героизма лорда Дейда.
В этом шкафу хранилось все прежнее обмундирование капитана. Там лежали два сверкающих шлема с гребнями, несколько отлично выглаженных голубых мундиров с красными манжетами и воротниками, серые брюки с алыми лампасами, стоял ряд тщательно отполированных ботинок. Так же были шпоры, плащи, кожаные перчатки и перевязи для шпаг. Все вещи были выстираны, выглажены и сверкали чистотой; за исключением одного мундира, который сразу же бросался в глаза.
Когда-то голубой с алой отделкой, как и остальные, сейчас он был так испачкан грязью и засохшей кровью, что невозможно было понять его истинный цвет. На плечах, где должны были быть эполеты, зияли огромные дыры. Такие же дыры обезобразили и борта, которые на других мундирах украшали сверкающие золотые пуговицы. Все это великолепие исчезло. Маргарет не могла понять, что бы это значило, и глазела на испорченный мундир, пытаясь вообразить хотя бы одну причину, по которой он не был отдан старьевщику.