— Нет! — прошептала она, прижав одну руку к губам, а другую к груди.
Крейтон выпустил ее ногу и наклонился, заглядывая ей в лицо.
Два прусских солдата прибежали на помощь, но остановились, не в силах преодолеть жар пламени, изображенного кусками алого шелка.
— Нет! Нет! — Только эти слова бились в сознании Маргарет. — Нет, нет, нет, — шептала она, когда языки пламени поднялись выше. По ее щекам текли слезы.
Крейтон, казалось, уловил необычную силу ее переживаний.
Он отодвинулся, переводя тревожный, чуть затуманенный взгляд с ее лица на арену.
— Это же понарошку? — сказал он.
На сцене появился всадник, который подогнал лошадь прямо к дымящемуся порогу. Завернувшись в плащ, Наполеон ринулся в пламя и вынес оттуда женщину и ребенка.
Публика отчаянно захлопала, но Маргарет не успокоила счастливая развязка этой сцены. Когда в огне погибал ее брат, рядом не нашлось ни одного такого всадника. Раны, нанесенные смертью Тодда, все еще кровоточили, хотя несчастье произошло так давно. Маргарет попыталась не обращать внимания на боль в груди, но, когда спасенная женщина протянула ребенка Наполеону, чтобы тот его поцеловал, она не выдержала. Встав и повернувшись спиной к тому ужасу, который она не хотела помнить, Маргарет прошла к выходу из ложи.
Прежние воспоминания, страшные сцены, образы, намного более пугающие, чем те, что были изображены в пантомиме, заполнили ее всю. Они всплыли из глубин ее памяти с такой удивительной четкостью, что Маргарет была вынуждена схватиться за стену возле дверей ложи, так как ноги внезапно стали ватными.
В ее ушах звенели крики той женщины, которую только что спасли. Прижав к губам все еще пахнущий апельсином платок, чтобы ее не услышали, она забилась в рыданиях. Внезапно ее опухшие от слез глаза остановились на лорде Дейде, который шел по коридору по направлению к ней, Маргарет замерла, все еще держа руку у рта и слушая, как удары сердца грохотом отдаются в ушах.
По лицу Дейда пробегали тени, которые отбрасывали ряды ламп. Она не могла прочесть выражения его глаз. На его высокий лоб упала прядь волос, но он и не пытался убрать ее. Вместо этого он нервным движением поднес руку к лицу, словно хотел ощупать сбритые бороду и усы. Когда рука опустилась, его лицо казалось другим: в нем появилась какая-то пустота, не виданная ею раньше.
Маргарет не могла заставить себя говорить с людьми, даже с лордом Дейдом, который, возможно, лучше других понял бы, что с ней происходит. Ей показалось, что он собирается вернуться в ложу, поэтому, опустив руку с платком, она повернулась, чтобы пройти на свое место. «Держись, — уговаривала она себя, — выше голову! Возможно, никто и не заметит твоих опухших от слез глаз».
Но лорд Дейд остановился напротив входа в ложу. Тяжело вдохнув, он прислонился к стене не более чем в метре от того места, где стояла Маргарет.
Она затаила дыхание.
На короткое мгновение его подбородок немного расслабился. В чертах его лица проглядывала мука. Все в его позе выдавало страдание: прикрытые глаза, опущенная голова, сгорбленная спина. Его горло сжал спазм, и все его тело содрогнулось. Могло показаться, что он ухнет на пол всего лишь от дуновения ветерка, — у него был вид человека, получившего удар в самое уязвимое место.
Никогда Маргарет еще не видела страдающего человека, который столь отчаянно прикладывал бы усилия, чтобы подавить свои чувства. Руки, сжатые в кулаки с такой силой, что побелели костяшки пальцев, были прижаты к стене. И так ясно в его чертах проглядывала ее собственная скорбь, что Маргарет могла только безмолвно смотреть, а волна боли окатывала ее ноющее от сочувствия сердце.
В коридоре появился еще один человек, который вышел из соседней ложи. В его единственной руке был зажат сделанный из черепахового панциря ящичек для сигар. Другая рука была ампутирована ниже локтя.
Поза Дейда мгновенно изменилась. За считанные доли секунды он подобрался и отодвинулся от стены.
— Капитан Дейд? — окликнул его мужчина. Его голос был еле слышен за гулом толпы, и все же Маргарет услышала достаточно, чтобы понять, что он говорит Дейд, а не Капитан Мертвецов.
— Лейтенант Богз?
— Да, сэр, хотя я сейчас уже не лейтенант, как и вы не капитан. Чертовски трудно смотреть это представление. А вам как?
Дейд легонько кивнул:
— Думаю, мы слишком много видели настоящих боев, чтобы получать удовольствие от их имитации.