Она затаила дыхание.
На короткое мгновение его подбородок немного расслабился. В чертах его лица проглядывала мука. Все в его позе выдавало страдание: прикрытые глаза, опущенная голова, сгорбленная спина. Его горло сжал спазм, и все его тело содрогнулось. Могло показаться, что он ухнет на пол всего лишь от дуновения ветерка, — у него был вид человека, получившего удар в самое уязвимое место.
Никогда Маргарет еще не видела страдающего человека, который столь отчаянно прикладывал бы усилия, чтобы подавить свои чувства. Руки, сжатые в кулаки с такой силой, что побелели костяшки пальцев, были прижаты к стене. И так ясно в его чертах проглядывала ее собственная скорбь, что Маргарет могла только безмолвно смотреть, а волна боли окатывала ее ноющее от сочувствия сердце.
В коридоре появился еще один человек, который вышел из соседней ложи. В его единственной руке был зажат сделанный из черепахового панциря ящичек для сигар. Другая рука была ампутирована ниже локтя.
Поза Дейда мгновенно изменилась. За считанные доли секунды он подобрался и отодвинулся от стены.
— Капитан Дейд? — окликнул его мужчина. Его голос был еле слышен за гулом толпы, и все же Маргарет услышала достаточно, чтобы понять, что он говорит Дейд, а не Капитан Мертвецов.
— Лейтенант Богз?
— Да, сэр, хотя я сейчас уже не лейтенант, как и вы не капитан. Чертовски трудно смотреть это представление. А вам как?
Дейд легонько кивнул:
— Думаю, мы слишком много видели настоящих боев, чтобы получать удовольствие от их имитации.
— Видели, слышали, чувствовали на вкус и на запах, сэр. — Лейтенант махнул ящичком для сигар. — Пристрастился к этому, лишь бы заглушить память о тех запахах. Моя жена просто ненавидит эту штуку.
— Тебе снятся сны, Богз? — тихо спросил Дейд.
— Да, — рассмеялся Богз. — Это еще одно следствие войны, которое выводит из себя мою жену, да благословит ее Господь. Я постоянно бужу ее криками. Мне снится, что у меня все еще две руки, — признался он нервно. — Каждую ночь один и тот же сон. Я снова и снова переживаю свои действия до того момента, как ее оторвало. И во сне мне кажется, что, если я проснусь раньше, чем она исчезнет, рука вернется ко мне. Глупость, конечно, но страшная в своей муке. Я потерял руку много месяцев назад, но чувствую себя так, словно это произошло только вчера.
— Все мы живем в каком-то кошмаре, во сне и наяву, — тихо согласился Дейд.
Маргарет закрыла глаза, переживая боль, думая о том, сколько выстрадали эти мужчины и многие другие, которые остались в живых. Ее собственные недоразумения с Крейтоном казались пустяками; на этом фоне даже смерть ее брата выглядела незначительным событием!
Глава шестнадцатая
— Мегги! Где твоя накидка?
Это была Селия. Она коснулась плеча Маргарет, и присутствие старшей сестры напомнило ей, что она не может больше стоять в темноте, подслушивая разговор лорда Дейда.
— А? — Она повернулась к сестре. Битва на арене шла к своей кульминации. Наполеон скакал впереди своего войска, а со всех сторон их окружали клубы дыма. — Мы уходим? — озадаченно спросила она. Это казалось бессмысленным, но все в ложе встали и сейчас надевали шляпы, натягивали перчатки, складывали веера и ридикюли. — Представление еще не закончено. — И действительно, самое интересное было еще впереди.
— Знаю. — Селия казалась встревоженной. — Это все из-за того, что продавщица апельсинов сказала дяде.
— Продавщица апельсинов?
— Да. Она перегнулась через разделительный барьер из соседней ложи и что-то прошептала дяде Гарольду, хотя он ее дважды предупредил, что его не интересует ее товар. Он на секунду замер от удивления, а потом попросил меня поменяться местами с Алланом. Я подчинилась. Он что-то сказал Аллану, отчего наш кузен побелел как полотно. Потом они оба спросили меня, где можешь быть ты. — Взгляд Селии на мгновение вернулся к шумной, заполненной дымом полутемной арене внизу. — Я видела, как ты встала со своего места. Тебя потревожил огонь, правда?
Маргарет кивнула. «Выше голову, — подумала она. — Никаких больше слез».
Селия обняла ее за талию.
— Мне от него тоже было плохо, — сказала она с таким сочувствием, что Маргарет, не сопротивляясь, позволила вывести себя из ложи в коридор, где стояли лорд Дейд и его друг.
— Это та самая девушка, которую зовут Жемчужина? — спросил однорукий мужчина достаточно громко, чтобы она услышала его. Глаза его светились любопытством.
Маргарет была шокирована. Этот человек, которого она видит впервые в своей жизни, называет ее Жемчужиной!
— Все в порядке? — спросил лорд Дейд. По выражению его лица Маргарет догадалась, что он слышал ее разговор с сестрой.
— Похоже, мы покидаем Астли, — спокойно сказала она.
— Понимаю. — Его взгляд скользнул мимо нее на лорда Дорнтона.
— Лорд Дейд, — очень серьезно и очень холодно произнес дядя, — вы не проводите мистера Соамса домой? Я бы не хотел его видеть в своей коляске.
Дейд кивнул.
— Да, и не окажете ли мне честь встретиться за завтраком в моем клубе? Есть кое-что, о чем бы я очень хотел поговорить с вами.
Маргарет подумала, что дядя выглядит очень расстроенным. Что же такого сообщила ему та девушка?
— Завтра в восемь. — Дейд бросил последний взгляд на Маргарет, и Дорнтоны быстро покинули цирк Астли.
Вечер неожиданно закончился, а причину тому знали лишь Господь Бог, ее дядя и продавщица апельсинов.
Судя по выражению, появившемуся на лице дяди Гарольда, как только дверца коляски закрылась за сестрами Дорнтон и их кузеном, поспешное отступление было каким-то образом связано с ней.
— Не думаю, что тебе будет приятно выслушать тот вопрос, который мне задала обычная продавщица апельсинов, Маргарет, — серьезно сказал он.
— И что это было? — Ее сердце сжалось.
— Она спросила, которую из юных леди зовут Жемчужина.
Маргарет пораженно уставилась на него, не предполагая, что последует за этим.
— Почему ее так волнует мое имя?
Лицо дяди потемнело. Маргарет взглянула на Аллана, ища хоть какой-нибудь намек на то, что так тревожит его отца, и увидела в его глазах тревогу и даже жалость.
— Затем она спросила меня, правда ли то, что ты любишь надевать мужскую одежду, — глухо продолжил лорд Дорнтон, — и правда ли, что ты в таком виде посещаешь фехтовальный салон. Она достоверно знала, что ты бросилась между двумя своими любовниками, прежде чем они успели проткнуть друг друга. Она даже осмелилась намекнуть, что я — один из этих любовников, так как ей сказали, что они оба сидят в ложе.
Маргарет поежилась. В основе этой пышно расцвеченной сплетни лежала правда. То, что от нее осталось, однако, казалось почти комичным в своей неправдоподобности. Она могла бы посмеяться над этим, если бы не суровое выражение лица дяди.
— Где она слышала подобную глупость? — вмешался Аллан.
Полный гнева взгляд лорда Дорнтона переместился на сына.
— Очевидно, эта история стала достоянием гласности именно сегодня вечером. Я бы только хотел знать ту крупицу правды, что дала жизнь всей этой чепухе, прежде чем ее узнал весь Лондон. Думаю, ты — та самая загадочная женщина, что прервала поединок Аллана с лордом Дейдом. Я прав?
Маргарет закусила губу и кивнула.
Селия и Селеста одновременно вскрикнули, а из груди сэра Гарольда вырвался презрительный вздох.
— Ты обманула меня, Маргарет, стараясь сохранить это в тайне. Так же, как и Аллан. Я жестоко разочарован в вас обоих!
С этим нельзя было спорить.
Объяснениям не нашлось места и на следующее утро, когда Дейд встретился с лордом Дорнтоном в его клубе. Сэр Гарольд начал разговор с неоспоримого заявления о том, что он серьезно разочарован в лорде Дейде. Затем он очень четко, тихо и вежливо запретил лорду Дейду видеться с его племянницами.
После этого невеселого завтрака Дейд немедленно отправился с визитом к мистеру Крейтону Соамсу. У дверей ему сообщили, что мистер Соамс еще в постели.