Поднимаясь на свой чердачок, она думала о том, что пора провести весеннюю уборку, выбить половички и выстирать все салфеточки, и о том, какой чудесный зелёный суп можно сварить из молодого лука, черемши и шпината, но, когда она зашла в квартиру, все мысли вылетели прочь из её головы. На вешалке висел серо-голубой лёгкий плащ с дивной северной вышивкой по подолу. Рядом – высокие ботинки тонкой выделки. Тари выронила связку зелени и судорожно нащупала под плащом амулет. Но вряд ли злоумышленник стал бы развешивать свою одежду.
Оставался второй вариант. Тари со всей силы пнула чужие ботинки и вылетела в комнату. На её кровати полулежал Артис, закинув руку за голову, и читал бумаги на её тонком деревянном планшете с удивительно умиротворённым видом. Кровать была ему очевидно коротка, и он втиснулся на неё по диагонали. Он казался совершенно чуждым в её простенькой квартире, на её крохотной кровати в её тихой и обыденной жизни. Если бы Тари не выронила пучок травы раньше, то точно кинула бы им в Артиса, но руки были пусты. Мелькнула мысль разуться и кинуть сапожком, но первый импульс прошёл, и пришлось подбирать слова. На неё накатили волны ярости, радости и облегчения одновременно. Пока она мялась, Артис заметил её присутствие.
– Тари! – воскликнул он, поднимая глаза от планшета и поднимаясь. – Я…
Тут Тари заметила, что именно он читал: там она хранила записи своих снов. Это уже выше её сил.
– Да как ты смеешь! – она практически прыгнула вперёд за планшетом, но Артис его просто отбросил и поймал летящую на него Тари.
– Наконец-то, – Артис сжал её, выбив весь воздух вместе с возможностью говорить – Полную луну я пытался пробиться к вам в крыло или просто попасть на встречу с тобой, а ваш магистр Тарнас закрыл столичное крыло «до выяснения всех недомолвок». Полную дюжину дней я выслеживал тебя через все отводы глаз, висящие на тебе. Я столько всего думал…
– Что именно? – прохрипела Тари, не в силах коротко выразить мысли, разом рвавшиеся наружу. Услышав её сдавленный голос, Артис немного расслабил руки.
– Что до тебя добрались заговорщики, или, напротив, допрашивают в ордене строгих, – честно перечислил Артис. – А когда я увидел, как ты носишь нашего ребёнка, то бро…
– Я?! – задёргалась Тари, пытаясь выбраться и взглянуть ему в наглые глаза.
– Разве нет? – уточнил он, ещё чуть разжимая объятия и встречаясь с ней взглядом, но не отпуская от себя.
– Нет.
– Точно?
– Да уж будь уверен! – взвилась Тари. Они молча смотрели друг на друга, пока Тари со звенящим от слёз голосом не проговорила просто:
– Я думала, ты обо мне забыл.
– Это не так, – столь же коротко ответил Артис и снова прижал её к себе. Тари сидела, окутанная его травянистым запахом, слушала стук сердца прямо как во снах, в обычных, полных тоски, снах. И не могла говорить о плохом. О нет, она не всё отпустила, она ещё спросит у магистра, говорил ли с ним Артис, ещё выскажет накопившееся. Но потом. А пока ещё немного посидит так.
А Артис размышлял о том, что он не просто так лучший прорицатель Короны, и если уж он увидел будущее, то сомневаться причин нет. Только не всегда ясно, когда видение станет былью. Но ничто не мешает же сделать пару шагов в нужную сторону?
– Знаешь, – начал он, наклоняясь и расшнуровывая её ботиночки. – У тебя поразительно детальный дневник. Я столько идей почерпнул.
Тари закрыла лицо руками. Она знала, что когда-нибудь дневник снов её настигнет.