Привратник по указанию кощея ненадолго открыл калитку, выпуская пленных, и сразу закрыл замок. Подобное действие ярче любых слов говорило, что хозяин особняка посчитал разговор завершённым. Но меня такой итог не устраивал. Совсем. И мысленно я уже подобрал наиболее смачные выражения, однако Данрад опередил моё вмешательство.
– Раз, два… Уважаемый, а где же три? – спокойно поинтересовался он и показал ладонью на высоту около своего пояса. – Такая махонькая. Третья.
– Вы говорили о своих людях и только… Но, быть может, завтра в полдень я верну вам девочку тоже. А сейчас уходите.
– Ты как? – услышал я в возникшей тишине шёпот Марви и даже обернулся ответить, но спрашивала она не меня.
– Я, мать твою, такой хрени даже на грёбаной Орлиной гряде не припомню, – тихо пожаловался ей лучник. Пальцы у него подрагивали, и женщина с сочувствием взяла его ладонь в свою.
– Не-а. Никуда мы не уйдём! – меж тем злобно сообщил Данрад, но никаких слов не дождался. Кощей застыл. Яснее некуда, что продолжать беседу с нами его хозяин уже не собирался. Исчезнувшая связь мною ощущалась.
– Он тебе не ответит, – процедил я сквозь зубы, а затем с ненавистью взглянул на каждого из стоящих вокруг меня людей.
Одарив всех своим выразительным взглядом, я выхватил у вожака сумку с ножом и пошёл вдоль улицы, ничего более не говоря. А позже, если так можно назвать час после рассвета, Данрад сам пришёл ко мне на чердак. Он облокотился на стену и, когда я, покончив с его игнорированием, всё же отвёл взгляд от книг да уставился на него, главарь угрюмо пояснил.
– Это был простой уговор. Нанимателю хотелось проверить как свою охрану, так и нас. Мы сейчас не просто подняли бабла, но заслужили право помочь в какой-то там экспедиции. За сумму куда как существеннее. Не знаю, откуда у этого Лютьена столько золота, но новой платы нам, сука, хватит, чтобы каждому себе по дому в столице выкупить и кутить до конца жизни. Должно выйти по сотне золотых на рыло… Так ведь, ядрёна вошь, ещё не все до дележа доживут!
– Угу. Щедро.
Да. За такую сумму можно было непривычно заняться даже кражей.
– Поэтому, не беси меня своей мрачной мордой! И когда завтра пойдём с тобой в особняк, не вздумай злить этого урода. Даже дыши вежливо. Понял меня?
– Да, – кисло приподнял я левый уголок рта.
Изнутри меня распирало недовольство. Я искренне считал, что если бы не блажь Данрада с метанием ножей, то я не дал бы согласие на участие Элдри в воровской затее.
… Однако не менее ярко я понимал, что на то он испрашивал моего разрешения. Да‑да, по сути-то так! И не важно, чем бы там для меня отказ аукнулся. Я сам согласился. Я сам осознавал риски и сам дал согласие. Мне… Мне некого было винить.
Вот треклятье!
Кого мне обвинять, кроме себя? Ублюдка Гоитию?!
– Столько кощеев, управление на расстоянии, уйма артефактов, аура дома… Знаешь, кажется, до меня дошло.
Данрад уже собрался уходить, но мои слова задержали его.
– То есть ты, скотина, думал, что я зазря тебя предупреждаю?!
– Я про кличку понял, – улыбнулся я ему мертвенной улыбкой. – Гоития – это насмешливое детское прозвище. Так же, как меня когда-то называли Бешеным. Суть осталась, а истина уже другая. И серенький милашка-волчонок вырастает в матёрого зубастого волка.
– Насколько этот Гоития силён? – всерьёз воспринял мои слова Данрад.
– Я же самого его не видел, а потому предполагать могу только.
– И всё же?
– Я бы не стал его злить даже без твоего предупреждения.
– Что же, – цокнул вожак языком. – Очень серьёзная оценка.
***
Утром у меня было отвратительное настроение, хотя большинство из Стаи радовалось. Многие, правда, понятливо умолкали при виде меня или говорили глупые утешительные фразы, типа: «Всё обойдётся». Засланец даже расщедрился и притащил дорогущее шрай-ханское вино. Он его явно где-то украл, но я с удовольствием принял напиток в дар. Такой мог стоить под золотой или даже больше. Судя по этикетке на стекле, с ним было удобно идти на любые переговоры, аргументируя, что это де подарок… а потом не менее удобно стало бы обратить подарочную бутыль в «розочку» и пошуровать ею в кое‑чьём животе ввиду отсутствия меча. Я хотел было спросить мысли Марви об этой авантюрной задумке, но она меня избегала. Однако мы всё равно встретились в коридоре, когда она во всю глотку принялась вопить проклятия, а я по‑шустрому спустился с чердака на крик.
– Где мои шмотки?! Какая мразь посмела взять мой плащ? Чтоб вас всех! Уроды! Я бы поняла, если бы ещё исподнее, но штаны и плащ-то зачем, мужики? По-хорошему прошу возвращайте. Всех прирежу!