Кричу, когда мы летим по воздуху. Наши пальцы переплетаются, и мы падаем. Мой желудок рвется вверх, чтобы встретиться с моим горлом. Но дыхание не перехватывает, и я сжимаю ее пальцы.
Потом мы падаем в воду. Холодная вода подхватывает нас, и мы погружаемся в озеро. Я теряю руку Джинни. Открываю глаза. Около меня плавают пузырьки воздуха, вокруг — озерная трава. Джинни выныривает на поверхность, и я следую за ней. Вырываюсь на воздух и втягиваю его.
Она плещется рядом со мной, и я плыву к ней.
— Ничья, — говорит она.
Я делаю несколько гребков, чтобы подплыть ближе. Вода здесь глубокая. Не менее пятнадцати футов, и мы находимся примерно в двадцати футах от низкого уступа. Вода теперь стала неспокойной, взбаламученной нашими прыжками и ударами.
Только сейчас до меня доходит, что я прыгнул и упал, но не запаниковал. Я проверяю, не сдавило ли мне грудь, не распространилось ли онемение по конечностям. Ничего.
Я смотрю на Джинни в изумлении. У меня получилось. Мы сделали это.
Понимает ли она?
Она улыбается мне.
Да. Думаю, понимает.
— Хорошо. Время игры закончилось, — говорит она. — Давай десять кругов.
Я смотрю, не шутит ли она, но она совершенно серьезна.
— Да, мэм, — соглашаюсь я.
Пока я плаваю вольным стилем по озеру и обратно, Джинни лежит на выступе и греется в лучах восходящего солнца. Каждый раз, когда уплываю, я думаю о том, чтобы мельком увидеть ее длинные ноги. Каждый раз, когда плыву обратно, делаю дополнительный вдох, чтобы украдкой взглянуть на нее. Я чувствую, что она тоже наблюдает за мной. И мне это нравится. Она смотрит на меня так, будто я достоин внимания.
На десятом круге я забираюсь на уступ рядом с ней. Вода заливает ее место на скале.
— Эй. Я только высохла, — возмущается она, карабкаясь вверх.
— И что? — Я встаю и отряхиваюсь. Мои волосы разбрасывают капли по ее коже.
Она поднимает бровь, и в тот момент, когда думаю, ох, она толкает меня обратно. Я хватаю ее за руку, когда падаю, и Джинни падает прямо на меня. Когда мы всплываем, она отплевывается и вытирает глаза.
Я смеюсь над выражением ее лица.
— Все по-честному, — говорю я.
— Наверное, я это заслужила, — соглашается она.
— Ага. А может, я просто злодей.
— Неа. Думаю, у тебя лучше получается играть героя, — заявляет Джинни.
Меня наполняет легкость. Но вместе с тем и беспокойство. Не слишком ли я сблизился с ней? Становлюсь слишком зависимым от нее? Спустя всего десять дней?
Она подплывает к уступу и хватается руками за камни, но не выныривает из воды. Просто держится на месте, глядя на скальную стену.
Я начинаю понимать, что прыжок в воду был триумфом для меня, но что насчет нее? Разве она не сказала, что чуть не утонула?
Подплываю к ней и смотрю на ее профиль. Джинни не выглядит грустной или испуганной. Я не могу прочитать ее выражение лица.
Вода стекает по ее лицу, и я поднимаю руку, чтобы вытереть, но потом останавливаю себя.
— Как ты до сих пор плаваешь? — наконец спрашиваю я.
Она смотрит на меня, и в ее глазах появляется улыбка.
— Я никогда не боялась плавать, — говорит она. — Только утонуть.
— А спать?
— Больше нет.
Я подтягиваюсь на уступ, и холодная вода стекает с меня.
Протягиваю руку, и она берет ее. Я подтягиваю ее к себе. Она достаточно сильна, и вместо того, чтобы плюхнуться на камень, как рыба, Джинни забирается на него грациозно и уверенно.
— Я бы не подумал, что ты чего-то боишься, — говорю я.
Она поворачивает голову в мою сторону, и ее глаза расширяются.
— Все чего-то боятся.
Джинни начинает подниматься по тропинке к верхнему выступу, где лежит наша одежда и обувь. Она надевает майку и кроссовки, и я следую ее примеру. Ткань футболки прилипает к моей мокрой коже, а кроссовки едва налезают.
Я не хочу спрашивать, чего еще она боится. Мне кажется, я знаю.
Может быть, я уже слишком глубоко увяз. Потому что больше всего на свете хочу избавить ее от всех страхов.
Глава 10
Джинни
Проходит две недели тренировок. Каждое утро я встаю в четыре тридцать и успеваю к пяти к Лиаму. Бабушка Энид, благослови ее Бог, согласилась, когда начались ранние утренние тренировки, присматривать за Бин и кормить ее завтраком в мое отсутствие. Хотя она ясно дала понять, что думает о моем плане. А именно, что я двигаюсь по дороге, ведущей прямиком в ад.
Я начинаю с ней соглашаться. Зачем я потащила его в плавательный карьер? Почему позволила обнять меня на стрельбище? Почему открылась ему и поделилась?
Он собирается уехать. Это временно.
Бабушка Энид в каком-то смысле права. Она думает, что ад и мучения — это надежда Бин, но настоящий ад — это то, что я снова начинаю чувствовать. Верить, что могу быть счастлива. Что Лиам, Бин и я можем... что? Ничего. Мы ничего не можем.
Это счастье и надежда, они уничтожат меня. Потому что из этого ничего не выйдет.
Вчера у Бин состоялась еще одна процедура. Ее рвало, когда ей вставляли иглы в спину. Я храбрилась и все время держала ее за руку, она крепко сжимала ее в ответ. Но потом, когда мы вернулись домой, я отправила ее рисовать модели с дедушкой, а сама пошла в душ. Я сидела на полу, обхватив руками колени, вода текла по мне, и казалось, что меня сейчас разорвет пополам. Я позволила своим рыданиям утекать в слив. Они вырвались из меня, я больше не могла их остановить. Не смогла сдержать их, и разрешила им вырваться. Потом, когда у меня заболел живот от всего этого, я встала и позволила эмоциям утихнуть. Отбросила их в сторону, оделась, пошла и сделала Бин сэндвич с ветчиной и сыром.
Я поцеловала ее в голову. Заставила выпить молоко. Похвалила нарисованную модель танка, рассмешила, дала ей почувствовать себя любимой и в безопасности.
Это все, что я могу сделать.
Еще одно утро тренировок. Я оставила Бин свернувшейся калачиком под одеялом, крепко спящей. Бабушка Энид готовила блины на кухне. Она отказалась от лекций, только помахала лопаточкой, когда я уходила.
Лиам ждал меня на крыльце, когда я приехала.
Пока мне не на что жаловаться. Он усердно работает и выполняет все упражнения, которые я требую. Я прошу сто отжиманий, он делает двести. Прошу пятьдесят приседаний, он делает семьдесят пять. Кажется, он даже более решительно, чем я, настроен вернуться в форму. Чаще всего он заходит вечером, чтобы пригласить нас с Бин на тренировку супергероев. К радости Бин, после стрельбы из лука мы отправились в парк, где занимались скалолазанием, катались на лошадях и ходили в библиотеку за книгами (потому что главное оружие супергероя — это ее ум). Каждый раз, когда Лиам приходит, у него запланирован новый урок для Бин. В последнее время она вся светится, такая радостная.
Это все благодаря Лиаму.
Солнце только что взошло над деревьями. Поют птицы, под ногами хрустят листья. Позволяю своим ногам нести меня вперед. Я люблю бег. Я стала тренером потому, что в самые тяжелые времена бег, этот твердый стук ног по земле — единственное, что заставляло меня идти вперед.
Лиам оглядывается на меня и ухмыляется. Пот стекает по его лицу, и он вытирает его. Я машу ему рукой и подгоняю. Он оборачивается и бежит дальше.