Я засовываю руки в карманы и откидываюсь на пятки. Она смотрит на цветы на стойке.
Затем Джинни снова смотрит на меня и говорит:
— Я просто хочу преодолеть неловкость сегодняшнего утра. Понимаю, что ты не ищешь отношений. Черт возьми, я тоже. Это было бы худшее, что я могла бы сделать. Ты видел мою жизнь? Я отдаю все, что у меня есть, своему ребенку. У меня нет времени ни на что другое.
Пока она говорит, я замечаю тени под ее глазами и поникшие плечи. Она устала, устала до мозга костей, чего я не замечал раньше. Может быть, это потому, что она у себя дома и не столь бдительна, но внезапно я вижу, как сильно Джинни нуждается в друге.
Просто друг.
Принимаю решение в доли секунды. Я могу это сделать. Могу быть для нее другом. Если буду другом, я никому не разобью сердце, не буду ничего усложнять, ничего не сможет пойти не так, если буду только другом.
— Есть какие-нибудь фильмы? — спрашиваю я.
Джинни поднимает взгляд, и ее глаза наполняются счастливым удивлением.
— Ты останешься?
— Зависит от того, какие фильмы тебе нравятся, — говорю я.
Иду за ней в гостиную, и мы устраиваемся на диване. Она подворачивает ноги под себя, и ее мини-юбка высоко задирается. Я перевожу взгляд с длинных гладких ног на ее лицо.
— Что? — спрашиваю я.
— Я сказала, что люблю ужасы. Чем страшнее, тем лучше. Такие, чтобы аж штаны намочить от страха.
— Это самая безумная вещь, которую я когда-либо слышал.
Она качает головой.
— Ты шутишь? Как они могут не нравиться? В ужастиках действуют свои правила. Есть монстр. Есть грех. И есть наказание от монстра на каждого, кто грешит.
— Например, потеря девственности?
— Именно.
— Или... хм, — думаю я о других фильмах ужасов, — гордыня.
— Ну и ну, какие громкие слова ты используешь.
Я смеюсь.
— Хорошо, просвещай меня, — говорю я.
Джинни включает фильм, черно-белый фильм.
— Приготовься к тому, что с тебя спадут штаны, — говорит она.
Хм, мне нравится эта мысль.
Я изо всех сил стараюсь не смотреть на ее юбку, задирающуюся вверх по ногам. Начинается фильм. Джинни расслабляется на диване, но я не могу расслабиться. Я напряженно слежу за ней. Замечаю каждый раз, когда она двигается, или переводит дыхание, или наклоняется вперед в волнении. Мое тело покалывает, и я просто хочу прижаться к ней еще ближе. Я не могу смотреть фильм, когда она рядом со мной. Мне становится все страшнее, потому что ее дыхание учащается, и она вся напряжена.
Мне так хочется прикоснуться к ней. Что бы сделал друг? Друг ведь мог бы взять ее за руку, если бы она испугалась?
Я опускаю руку на диван, ладонью вверх, и кладу ее рядом с ней. Я не смотрю на нее, просто позволяю ей лежать там. Джинни смотрит вниз на мою ладонь, потом вверх на меня. Я ничего не говорю, и она тоже. Через минуту, пока мы не двигались и вообще ничего не говорили, она положила свою руку на мою. Я облегченно выдохнул. Понятия не имею, что происходит до конца фильма, единственное, что могу видеть или чувствовать, это тяжесть ее руки, лежащей на моей. Ее прикосновение, тепло, теплая вибрация, проходящая по моей руке и всему телу. При каждом вдохе я должен сдерживать себя, чтобы не взять ее за руку и не притянуть к себе.
Фильм заканчивается, и на экране появляются титры. Никто из нас не двигается. Мы сидим там, неподвижные как камень, ее рука в моей. Титры останавливаются. Экран гаснет, музыка заканчивается. Но мы не двигаемся.
Наконец, она вытаскивает свою руку из моей.
— Тебе понравилось? — шепчет она.
Я сглатываю.
— Просто невероятно.
— Я предполагала, что тебе понравится, — говорит она. — Это был один из оригинальных...
Я поворачиваюсь к ней, и она сбивается. Ее губы подергиваются, и Джинни облизывает их. Затем:
— Один из предвестников к...
— К?
Она качает головой, ее глаза затуманены.
— Не помню.
— Ясно.
Джинни наклоняется вперед и проводит пальцами по моему подбородку. Пальцы легко касаются моей кожи и вызывают во мне шок. Я смотрю в ее глаза. Она не отводит взгляд, пока ее рука посылает мурашки по мне. Наконец, она опускает руку на колени.
— Увидимся утром, — шепчет она.
Я впиваюсь пальцами в диванную подушку, чтобы не протянуть руку и не притянуть ее к себе.
— Конечно, — с огромным трудом выдаю ей свою беззаботную улыбку.
— Нам стоит как-нибудь повторить, — она провожает меня до двери.
Я киваю, и вдруг чувствую себя шестнадцатилетним подростком, которому предстоит первое свидание. Поцелуй ее, не целуй ее, поцелуй ее, не...
— Хорошо иметь друга, — говорит она.
Верно. Не целуй ее.
— Конечно.
Ее глаза усталые, но счастливые. Значит, все в порядке.
— Доброй ночи, Джинни.
Доброй ночи, друг.
Глава 14
Джинни
Поздние вечера, когда мы с Лиамом проводим время вместе, стали обычным делом. Он тренируется утром, потом я иду на работу или отвожу Бин на прием к врачу, затем мы возвращаемся вместе вечером на супертренировку с Бин, если она не слишком устала. Это стало своего рода негласным соглашением, что Лиам будет оставаться рядом, пока я укладываю Бин в постель, а потом мы просто проводим время вместе.
— Не могу поверить, что ты так и не научился делать колесо, — говорю я.
— Я парень, — Он скрещивает руки на груди и смотрит на меня так, будто я должна понимать, что парню лучше не предлагать крутить колесо.
— Да, конечно. Но это секрет или трюк. Ты должен либо рассказать мне секрет, либо сделать трюк.
Лиам смотрит на гостиную. Здесь явно недостаточно места, чтобы он мог попытаться сделать колесо.
Он вздыхает и качает головой.
Я злобно ухмыляюсь.
— Отлично. Я ненавижу фасоль. Не могу ее есть, она похожа на отвратительных бобовых черепах. У меня от нее рвота.
Я начинаю смеяться, но останавливаюсь, когда вижу, что он говорит серьезно.
— Ты шутишь.
— Нет, я не шучу. Твоя очередь.
— Но это не секрет.
— Конечно, секрет. Никто больше об этом не знает. Только ты и я.
— Ха.
Подтягиваю ноги под себя и откидываюсь на спинку дивана. Я придумала игру сегодня днем. Лиам отвел Бин в гимнастический зал. Она не могла выполнять слишком много упражнений, но ей все равно понравилось. Думаю, я прониклась духом. Я предложила игру после того, как уложила ее спать.
Лиам рассматривает меня с минуту, и я замираю под его пристальным взглядом. На его подбородке есть небольшая вмятина, и у меня возникает сильное желание лизнуть ее. Его глаза сужаются, как будто он слышит мои мысли.
— Что за трюк? — спрашиваю я, пытаясь отвлечь его.
— Кувырок назад, — говорит он.
Я ухмыляюсь. Я могу выполнять кувырок назад даже во сне.
— Открой мне секрет, — говорит он, глядя на мои губы. — Или сделай кувырок назад.
Отвожу взгляд от его подбородка и смотрю на Лиама снизу-вверх.
— Я хочу, чтобы ты поехал с нами на пикник в конце лета.
— Это твой секрет?
— Ох. Нет, я имею в виду... это просто пришло мне в голову. — Я тяну губу сквозь зубы. — Это ежегодное мероприятие. Энид приглашает соседей, мы жарим еду на гриле на заднем дворе, устраиваем игры.
— Хорошо, — соглашается он. — Звучит весело.