Он снова берет меня в рот, его пальцы вдавливаются в меня, и я наслаждаюсь его языком и сладостью, которую он дарит мне. Наконец, наконец, я падаю обратно на землю. Дыхание перехватывает, голова немного кружится, сердце колотится. Мое тело кажется изумительно легким. Затем Лиам поднимает на меня глаза, и в них светится самодовольное удовлетворение. Он улыбается мне, и я раскрываю объятия.
— Иди сюда.
Он поднимается ко мне, и я стягиваю с него брюки. Через несколько секунд он сбрасывает их, и мы оба стаскиваем футболки, я расстегиваю лифчик, и на мгновение безумие раздевания приостанавливается, пока Лиам рассматривает мою грудь.
— Даю слово, — он прижимает меня обнаженную к себе. — Реальность в миллион раз лучше фантазий.
— Ты фантазировал?
— С того дня, как встретил тебя, — говорит он.
— Лжец.
— Это правда. Я всегда хотел тебя, даже если не желал в этом признаваться.
Я улыбаюсь ему. Трудно смотреть куда-то, кроме его глаз, особенно когда он смотрит на меня так, как сейчас, но я опускаю взгляд. Он снова прежний Лиам, супергеройского телосложения, только есть что-то другое, и я думаю, что это то, как он смотрит на меня. Это то, чего никто никогда не видел. И это только для меня.
— Я хочу тебя, — говорю я, и это нетрудно признать.
— Я тоже тебя хочу.
Он наклоняется и целует меня в губы.
Я закрываю глаза, и он целует каждое веко.
— Ты хочешь этого? — спрашивает он.
Я сглатываю и киваю:
— Хочу.
Он улыбается мне, затем захватывает мой рот. Я тяну руки к его плечам и поднимаю бедра навстречу ему. Он устраивается между моих ног и прижимается. Пока мы целуемся, он покачивается, прижимаясь к моей дырочке, совсем близко, но не... не до конца...
Я обхватываю его ногами и выгибаюсь навстречу ему. Он ругается мне в рот, а потом, словно не в силах больше ждать, резко входит в меня.
Глава 19
Лиам
Когда вхожу в Джинни, впервые в жизни чувствую что-то настолько приятное. Она сжимается вокруг меня, и я погружаюсь еще глубже. Притягиваю ее бедра к себе и приподнимаю, чтобы войти еще глубже. Я хочу больше, я хочу ее всю. Захватываю ее рот и жарко целую. Потянувшись к ее рту, я выхожу из нее. Ее тесная плоть обхватывает меня, и я почти теряю сознание. И снова толкаюсь в нее. Находиться внутри нее просто необходимо. Такое ощущение, что... я дома.
Я начинаю двигаться в ритме, медленно и уверенно. Я хочу насладиться ею, пусть этот первый раз будет тем, что мы никогда не забудем.
— Ты прекрасна, — говорю я. Не только то, как она выглядит, но и то, какая она. Снова приникаю к ее рту и глубоко вхожу в нее. Она вскрикивает, и на ее щеках и груди появляется румянец.
Я провожу пальцами по ее клитору.
— Да, — кричит Джинни. И по мере того, как двигаюсь, чувствую, как она сжимается при каждом легком движении по ее бугорку. И каждый раз, когда она сжимается, она крепче обхватывает меня. Мир становится туманным, нет ничего, кроме нас. Она вокруг меня, а я в ней. Я отстраняюсь, толкаюсь. Прижимаюсь к ней лбом и смотрю в ее глаза. Затем беру ее руки и переплетаю ее пальцы со своими.
— Я хочу тебя, — говорю я.
— Я тоже хочу тебя, — задыхается она.
— Ты мне нужна, — говорю я. Ее глаза яркие и красивые.
— Я скучала по тебе, — признается она. И то, как она это произносит, как будто хочет сказать больше, подстегивает меня. Я толкаюсь в нее, касаюсь ее повсюду, проникаю так глубоко, что мне кажется, что касаюсь ее души. И потом, думаю, что так и есть, потому что она вскрикивает, и я чувствую, как она прижимается ко мне. И не могу остановиться. Единственное, что я знаю, это то, что должен продолжать, не могу остановиться, должен быть внутри нее. С ней всегда. Давление нарастает. Все мое тело наполняется желанием. Единственное, чего я хочу в этом мире, это быть с ней. Прямо здесь. Прямо сейчас.
Она выгибается дугой и выкрикивает мое имя. Затем прижимается ко мне так сильно, что я не могу делать ничего, кроме того, что она говорит мне делать. Мир исчезает. Есть только она и я. И все, что могу это чувствовать ее, и опустошать себя в нее, и отдавать ей все, что у меня есть.
Она кончает, и я выкрикиваю ее имя. Изливаюсь в нее. Делаю ее своей. Медленно, ее кульминация достигает своего конца. Она перестает пульсировать вокруг меня, и мир возвращается в фокус. Ее глаза выглядят так, будто в них отражаются звезды, вся Вселенная. Если бы я мог делать ее такой каждый день, моя жизнь стала бы идеальной.
Я осторожно наклоняюсь и целую ее губы.
Она тянется вверх и с тихой нежностью проводит кончиками пальцев по моему подбородку.
Переворачиваюсь на спину и притягиваю ее к себе. Ночной воздух прохладный, поэтому я обхватываю ее руками и целую место, где сходятся ее шея и ключицы.
— Хорошо? — спрашиваю я.
Она опускает голову мне на грудь. Мое сердце бьется о ее ухо, и я слегка провожу пальцами по ее плечам.
— Лучше, чем хорошо, — отзывается она.
Джинни расслабляется, прижимаясь ко мне, и мы молчим, слушая ночных созданий. Я провожу руками по ее спине и задумываюсь о том, как долго мы сможем оставаться в таком состоянии.
— Я тут подумал, — говорю я.
— Правда? Опасная вещь, — шутит она.
— О будущем.
Она напрягается, и я проклинаю себя за то, что заговорил об этом слишком рано. За то, что испортил момент.
— О чем?
Она садится и начинает одеваться. Темнота и длинные волосы скрывают ее лицо, поэтому я не вижу выражения, но ее плечи напряжены.
Я тоже сажусь и натягиваю одежду. Это кажется неправильным, как будто мы отдаляемся друг от друга и надеваем броню.
— Я подумал, что мы с тобой могли бы...
Она стоит ко мне спиной, но я вижу, как она напряглась еще больше.
— Что?
— Быть больше, чем друзьями. — Я позволяю этому утверждению повиснуть в воздухе. Она ничего не говорит и не оборачивается. — Что с тобой? Ты повернешься?
Она поворачивается, и мне жаль, что она это сделала. Потому что ее глаза говорят мне, что она не заинтересована.
— Когда ты уезжаешь?
Я смотрю вниз.
— Мы могли бы общаться на расстоянии.
— Когда? — спрашивает она.
Я смотрю на нее.
— Возможно, в ближайшую неделю или две.
Она кивает и сжимает руки.
— Нет, спасибо.
Ее «нет» бьет меня в самое нутро.
— Почему?
Она не отвечает.
Чего она хочет?
Я жестом показываю вокруг.
— Ты хочешь, чтобы я остался здесь? Остался в Сентрвилле навсегда? Зачем тогда все это? Ты знала, что я уеду.
Она отворачивает от меня лицо. Когда смотрит снова, звезды в ее глазах исчезают.
— Зачем я тебя тренировала? — спрашивает она.
— Конечно.
— Для чего все это было? — уточняет она.
— Да, — говорю я. Что-то во мне хочет знать, хочет услышать, как она это скажет.
Она смотрит назад на подъездную дорожку, на дорогу, ведущую прочь отсюда.
— Ну. Это было не для тебя. И не для меня. Разбирайся с этим сам.
Меня поражает страдание на ее лице.
Я дурак. Это всегда делалось ради Бин. Все это не касалось меня. Или нас.
— Что это было? — Я жестом показываю на примятую траву. — Трах в благодарность? Прощание?
Она отворачивается и обхватывает себя руками.