Она сжимает губы, пытаясь сдержать слезы.
— Мне все равно, если ты не хочешь выходить за меня замуж. Если ты не ищешь ни мужа, ни замену отцу Бин, если не хочешь быть ни кем больше, чем друзья. Ты все равно моя семья, я сделаю для тебя все. Я буду рядом с тобой. Всегда.
Она проводит рукой по моей груди, а другой тянется вверх, чтобы прикоснуться пальцами к моей щеке.
— Я люблю тебя, — шепчет она.
Мое сердце раскрывается под ее руками и наполняет мою грудь теплом.
— Ты тоже моя семья, — сообщает она.
— Навеки? — спрашиваю я.
— Вечные. — Она наклоняется вперед и прижимается мягким поцелуем к моим губам.
— А Бин? — спрашиваю я.
— Она приняла тебя, как только познакомилась с тобой, — успокаивает Джинни.
— Я здесь ради тебя. Я буду здесь, во время всего этого. И после, — говорю я. — Что бы ни случилось. Ты можешь на меня положиться.
Джинни смотрит на меня, и мне интересно, о чем думает, но потом она говорит:
— Я знаю. Я полностью тебе доверяю.
Я обнимаю ее и прижимаю к себе.
Когда мы наконец отстраняемся друг от друга, я слышу, как врач прочищает горло в дверном проеме.
— Миссис Уивер?
— Да? — отзывается Джинни. Ее голос насторожен.
У меня сводит живот. Что происходит?
— Что-то не так? — спрашиваю я.
Доктор качает головой, затем улыбается.
— Мы нашли донора. Тот рекламный ролик, который вы сделали, крутили несколько недель. Он сработал.
Я смотрю на Джинни, и до нее наконец доходит, что сказал доктор, потому что она разрыдалась. Я обнимаю ее.
Глава 24
Джинни
Я люблю героев. Все, что связано с ними. Их силу, их честь, их преданность, их стремление к конечной цели перед лицом непреодолимых препятствий. Герой всегда поступает правильно, всегда побеждает, несмотря ни на что.
Ладно, не забудем об этом. У меня есть новое определение героя. Герой старается, герой отдает, герой любит. Как сказал Финик, героем может стать каждый. Просто нужно быть готовым сделать что-то бескорыстное.
Я протягиваю руку и кладу ее на руку Лиама. Он смотрит на меня, и его глаза блестят в лучах раннего весеннего солнца.
— Почти приехали, — он дарит мне улыбку, ту, которая предназначена только для меня, и мое сердце готово разорваться от счастья.
Я смотрю на заднее сиденье машины. Бин пристегнута в своем автокресле. На коленях у нее стопка комиксов. Прошло больше восьми месяцев с тех пор, как мы нашли ей донора. Это был долгий, трудный путь, но она справилась. Мы справились. Щеки Бин розовеют, ее короткие волосы вьются, и она снова набрала свой детский жирок. Она сияет здоровьем и счастьем, что заставляет мое сердце петь.
В прошлом месяце Лиам приступил к съемкам своего последнего фильма, и Бин не может дождаться, чтобы прийти на премьеру в костюме Скайхока. Она — счастливый ребенок.
Бин уткнулась носом в комикс, и меня накрывает волна ностальгии. Мы едем по разбитой грунтовой дороге. Мы в десяти милях от Сентрвилля, где шоссе 511 пересекает шоссе 511B и сворачивает на Пайн-Три-Роуд. Лиам сворачивает на длинную дорогу, ведущую к его участку. Вдоль дороги стоит новый деревянный забор, выкрашенный в белый цвет, у основания которого цветут нарциссы.
Бин откладывает свой комикс и наклоняется вперед на своем сиденье.
— Это секретная база? — спрашивает она.
— Это сюрприз, — отвечает Лиам.
— Или самолет?
— Это сюрприз, — повторяет Лиам.
— Или тренировочный лагерь супергероев, со стенами для скалолазания, зиплайнами и...
— Это...
— Сюрприз, — подсказывает она.
Я смеюсь.
— А может, это оздоровительный центр для мамы. Потому что она уже закончила учебу.
Я поворачиваюсь и подмигиваю Бин. На прошлой неделе мы праздновали мое окончание университета по специальности «Спортивная медицина». Но я знаю, что это не оздоровительный центр, потому что мы уже арендовали здание в центре Сентрвилля.
Лиам оглядывается и ухмыляется Бин.
— Это сюрприз.
Она стонет, но ей не приходится долго ждать. Перед нами открываются деревья, и я задыхаюсь.
Трейлер исчез. Сорняки исчезли. Все исчезло.
А вместо.
— Это секретная база, — кричит Бин.
Лиам смеется. Мы подъезжаем к круговому подъезду, и Лиам паркует машину. Бин выскакивает и бежит по мощеной дорожке. Я выхожу вслед за ней, и Лиам подходит ко мне.
— Что думаешь? — спрашивает он. Кажется, Лиам беспокоится, что мне это может не понравиться. Как такое может не понравиться?
Я смотрю вверх. Это огромный бревенчатый дом, с высокими окнами, двухэтажным каменным камином, пышными цветами весенних садов, широкой деревянной террасой. Солнце светит на нас, и воздух наполнен щебетанием птиц.
— Это дом, — говорю я.
Он кивает и улыбается изумленному выражению моего лица.
— Это дом.
Затем Лиам опускается на одно колено и берет мои руки в свои.
— Я люблю тебя, — говорит он. — Я не хочу ждать больше ни дня. Ты выйдешь за меня замуж? Окажешь ли мне честь быть твоим до конца наших дней.
Я смотрю в его глаза, и единственное, что вижу, это мужчину, которого люблю.
— Да, да, — отвечаю я.
Он встает и притягивает меня к себе. Захватывает мой рот в обжигающем поцелуе. Кружит меня, и я смеюсь, плачу и целую его, когда к нам подбегает Бин.
— Мама, мама, — повторяет она.
Лиам ставит меня на землю. Бин тянет меня за футболку.
— Мама. Бабушка на улице, и дедушка, и Хизер, и Финик, и даже Редж. И бабушка сказала, что Редж — это гора страданий, а Финик сказал, мол, кому ты говоришь, а дедушка сказал, что я могу есть торт, сколько захочу, но надо подождать до...
Она прикрывает рот ладошкой, а ее глаза расширяются.
— До чего? — спрашиваю я.
Я смотрю на Лиама. Он с трудом сдерживает улыбку.
— До чего, Бин?
Затем Бин начинает прыгать.
Лиам прочищает горло.
— До окончания свадьбы, — говорит он. — Если ты окажешь мне честь.
— Потому что бабушка говорит, что нельзя жить в одном доме, не будучи женатыми, потому что это язычество, а с ним приходят только страдания и мучения.
Лиам смеется и подмигивает мне. Мы похоже много занимались язычеством, думаю я.
Потом все люди, которых я люблю, приходят со стороны дома. Они в смокингах и шикарных платьях. И оказывается, у нас не просто красивый дом, подходящий для семьи, у нас свадьба, и она состоится сегодня.
— У нас есть платья, мама. Я — цветочница, а ты — невеста. И бабушка говорит, что мы будем выглядеть очень красиво. — Потом она останавливается и смотрит на меня расширенными глазами. — Мама?
— Да?
— Я так счастлива, — говорит моя дочь.
Я улыбаюсь ей, потом Лиаму.
— Я тоже.
— И мы всегда будем счастливы, — заявляет она.
— Правильно, — соглашаюсь я. — Потому что мы — семья.
Лиам смотрит на меня с такой любовью в глазах, что я едва могу удержать всю радость внутри.
— А семья — это лучшая суперсила из всех, — добавляет он.
Я беру за руки Бин и Лиама, и мы идем вместе, наши сердца полны радости, и мы идем в наше будущее.
КОНЕЦ