— Наркотики?
— Нет.
— Тогда это просто жалость к себе, — заявляет она.
Резко усмехнулся. Я познакомился с ее сумасшествием, и мне оно начинает нравиться. Она быстро наносит удары и не сдерживается. Честная и прямая.
Джинни рассматривает меня мгновение, затем говорит:
— Я тебя потренирую. — Она наклоняется ко мне и кивает. — Это прекрасно. Я тебя подготовлю.
— О чем ты? — я смотрю на верхнюю часть ее груди, неожиданно видную в прорехе майки.
— Я инструктор по фитнесу. Веду классы по спортивной медицине. Я могу заняться тобой, привести в лучшую форму в твоей жизни. Ты можешь работать с Бин. А я буду тренировать тебя. Что-то вроде академии супергероев. Все будут на высоте. Все победят. — Она останавливается, проглатывает все, что собиралась сказать, и тень проходит по ее лицу. — Когда ты закончишь здесь. Когда Бин... ты сможешь вернуться в Голливуд. Ты будешь в отличной форме.
Я ощущаю маленький шарик надежды, который формируется в моей груди. Она настоящая? Могу ли я доверять ей? Мне не понравилось чувство, которое возникло, когда она упомянула о том, что произойдет после того, как ее дочь... ну, умрет. Могу ли я действительно сделать это? Принять участие?
Вот только это похоже на ответ, который я ищу. В тот день, когда решаю, что возьму себя в руки, появляется Джинни и предлагает тренировать меня. И если я помогу им, возможно, мир снова увидит во мне героя.
Может быть, руководители студий начнут снова нанимать меня, а не бросать на нижний уровень актерского ада.
Я не могу подавить яростное желание, возникающее при этой мысли. Я смогу снова оказаться на вершине мира. Так и будет.
— Договорились, — говорю я.
— Правда? — Голос Джинни высокий и удивленный.
Я криво улыбаюсь и протягиваю руку.
— Это сделка. Я обучу твою дочь быть супергероем. А ты тренируешь меня.
Мы пожимаем друг другу руки, и наша сделка скреплена.
Глава 5
Джинни
— Он на меня мал, — Лиам с отвращением смотрит на себя.
Спандекс его черных брюк туго натянут, а кофта задралась выше живота.
— Хм... — Я осматриваю его. Он прав, одежда кажется на два размера меньше.
Он разминает ноги и руки. Ткань тянется, и он морщится. Мы находимся в его гостиной, здесь все прибрано с тех пор, как я видела ее вчера из-за двери. Лиам принял душ и переоделся в костюм своего альтер-эго.
Выглядит он не очень. На самом деле, как низкобюджетная имитация самого себя. Поставьте его рядом с постером фильма, и он будет более бледной, более старой, более смягченной версией Лиама Стоуна. Хотя, возможно, и немного более доступной, поскольку вид греческого бога не позволял простым смертным приблизиться к нему. И мы можем прояснить это прямо сейчас — я простая смертная.
Ну что ж.
Лиам взмахивает руками, а затем качает головой, когда кофта задирается выше.
— Костюм неплохо сидит, — говорю я.
Он вздыхает и опускает кофту.
— Нет причин его носить.
Ладно, я понимаю. Он смущен. В последний раз, когда он надевал этот наряд, Лиам выглядел как олимпийский атлет. Сейчас — ну, не очень. Но кому судить? Ему не нужно впечатлять меня своим внешним видом. Мне плевать на его внешность. Мне важно, чтобы он был милым. С моей дочерью.
— Есть все причины, — возражаю я. — Ты не Лиам Стоун, если на тебе нет костюма. Ты не можешь тренировать Бин, пока не станешь им.
— Я могу тренировать твою дочь в обычной одежде. Я носил нормальную одежду в своих фильмах.
Но когда он проявлял героизм, он надевал свой костюм.
— Не пойдет, — говорю я.
Он скрипит зубами и пытается жестикулировать.
— Это позор.
Я оглядываю трейлер. Освещение тусклое, но у меня хватило времени, чтобы все рассмотреть. Здесь нет ничего личного. Ничего, что напоминало бы о его прошлом. В комнате только потрепанный диван, старый деревянный кухонный стол, складной стул и телевизор на полу. Вот и все. Ни фотографий, ни безделушек, ни журналов, ни книг — ничего. Просто удивительно, что у него нашелся этот костюм, хотя Лиаму пришлось вытащить его из картонной коробки из глубины шкафа в спальне. Но здесь нет ничего, что могло бы связать его с прошлым, и нет ничего, что могло бы удержать его в настоящем. Он перестал жить.
Я прошла через то же самое. Когда это случилось со мной, всё выглядело иначе, но я узнала себя.
Делаю шаг вперед.
— Давай разберемся, — говорю я.
Он сужает глаза.
— Что?
Я придвигаюсь ближе, касаюсь ткани плаща, накинутого на его плечи.
— Мне плевать, как ты выглядишь.
— Что?
— Мне плевать, излучаешь ли ты сексуальную привлекательность или выглядишь как задница орангутанга.
— Боже. — Он смотрит на меня недоверчиво, но я продолжаю.
— Все это не имеет значения. То, как ты выглядишь, не имеет значения. Важно то, что ты делаешь.
Лиам качает головой. Либо он считает меня сумасшедшей, либо не верит мне.
— Повторяй за мной. Даже если я выгляжу как орангутанг...
— Ты шутишь?
Я тыкаю его в грудь, обтянутую спандексом.
— Нет. Повторяй.
Он вздыхает:
— Даже если я выгляжу как орангутанг.
— Это не имеет значения.
— Это не имеет значения, — говорит он.
— Потому что я чертов Лиам Стоун.
Он подавился смехом.
— Скажи это, — требую я.
Язвительная улыбка кривит его губы.
— Потому что я чертов Лиам Стоун.
— И имею весь этот мир.
Он начинает смеяться. Сначала тихонько посмеивается, потом хохочет.
— Скажи это.
— Я имею весь этот мир.
Лиам ухмыляется, и у меня перехватывает дыхание. Он выглядит еще красивее, еще великолепнее, чем мне до сих пор доводилось его видеть. На экране он воплощал сексуальность, но здесь и сейчас он... вау, если бы мир мог видеть его теперь. Вот почему он был знаменит, не благодаря своему таланту, а благодаря этому необработанному магнетизму.
Я сжимаю пальцы и борюсь с желанием прикоснуться к нему.
Прочищаю горло.
— Ты чертов Лиам Стоун, — говорю я. — Теперь веди себя соответственно.
Он борется с улыбкой на своем лице, пытается убрать ее, но не может.
— Ты чокнутая, понимаешь?
— Да. Я знаю, — улыбаюсь в ответ.
Он смотрит на меня, и его глаза становятся теплыми и счастливыми. В моем животе зарождается дрожь, откликающаяся на его взор. Я не чувствовала ничего подобного почти семь лет. Я стою в густой тишине и чувствую, как он ласкает меня взглядом. На мгновение становлюсь просто женщиной, а он — просто мужчиной. Приоткрываю губы, и у меня перехватывает дыхание. Сейчас нет ничего, ни его разрушенной карьеры, ни того, что я вдова или пытаюсь спасти Бин...
Бин.
Я прочищаю горло и разрываю зрительный контакт.
— Эй, — он тянется ко мне, и я отступаю.
— Ты готов? — Я краснею от низкого, горлового звука моего голоса. Много лет назад мне говорили, что мой голос заставляет мужчину думать о сексе и сигаретах. Сейчас я впервые слышу это сама.
— Определенно, — он опускает руку, и я расслабляюсь. — Спасибо за это.
— Конечно. — Я снова прочищаю горло. — Пойдем. Ты можешь поехать со мной.
— Мы делаем это?