Мидий вернулся в привычный мир, где вместо бурных оваций услышал надрывный смех сорока человек.
— Что ж, надо поменять сценарий, — сказал Помпус, оставшийся единственный с серьезным лицом. — Уберем твои слова, будешь просто махать своей палкой, кстати, Милира, запомни, меч сделать короче, чем у Мидия, вдруг еще покалечит кого, ПОЕХАЛИ ДАЛЬШЕ…
— Нет! — крикнул Мидий, вызвав недоумение учителя, — не забирайте мои слова, я буду лучше играть, обещаю!
— Мидий, для такого ленивого ученика, ты сыграл вполне… неплохо, — не теряя серьёзности сказал Помпус, — но пойми, твой персонаж — не герой, он варвар, злодей, завоеватель и убийца. Думаю, даже если ты сыграешь по-другому, или мы заменим актера, получается слишком… по-геройски, а мы ведь не хотим из варвара делать героя, верно? Все продолжим…
Мидия невыносимо зачесались глаза. Унять зуд могли только слезы, мальчик сдержался, не высказывая обиды. Несмотря на острые шипы, готовые прорвать хрупкую оболочку и вырваться наружу, жаля окружающих. Внутри горело огнем, жаль нельзя побить учителя! Крамольная мысль проскользнула быстро, мальчик и сам не успел заметить, о чем подумал.
Последующие репетиции проходили однообразно. Мидий, не особо принимал участие во всеобщих приготовлениях, разом охладев к актерской игре. Механически исполнял все приказания, махал мечом, большего от него не требовали. А вот внутри постепенно, ежедневно копилась злость. Настоящая почти осязаемая волна злости и новое, не пробованное ранее Отвращение. Отвращение по отношению ко всем окружающим людям, однокашникам, учителю Помпусу. Сложнее всего было дома. Родители чувствовали напряжение, но не могли достучаться до Мидия. Створки ворот души заклинило, несколько дней назад.
Праздник. День основателей праздновали по всему Королевству. Широкие народные гулянья не обошли стороной и деревню на величавом холме. Деревенский голова не поскупился, уговорил совет и начал увеселительные мероприятия с самого утра. Лавочники раздавали подарки, устраивали конкурсы с призами. На площади, с ранней зори, играли музыканты и пели приглашенные умельцы. Деревня преобразилась. Всюду висели яркие праздничные украшения, люди приветствовали друг друга и поздравляли от души с праздником. Возле школы последний раз проходили по сценарию.
— Милира, ну вот зачем сделал тебя старшей по реквизиту! — возмущался Помпус. — Ну зеленые же рубашки у умельцев, а броня серая! Не наоборот! Быстро переделать!
Бедная девушка, красная от стыда, убежала прочь сверкая пятками, следом кинулись семь помощниц, младших реквизиторов. Большая часть, не задействованная на сцене, находились на площади, доделывали. Единственное в чем уверен учитель — это актеры, переставшие смеяться над каждым непонятным словом и трястись будто цыплята, при игре на большой публике.
Перед самым представлением выступил деревенский голова, затем несколько самых уважаемых членов совета. Последним вышел господин учитель, весь начищенный, надушенный, в новых одеяниях, пошутив в меру, объявил о сегодняшнем представлении. За сценой шушукающейся гурьбой собрались ученики. Чувствовали себя будто перед экзаменом: зубрили текст, ходили из стороны в сторону, нервно смеялись над не смешными шутками.
Самым нервным казался Мидий. Сегодня котёл негодования достиг критической отметки: поругался с родителями, перед самым выходом, не поздоровался в булочником и вел себя крайне несносно. По виду казалось: тронь и получишь по ребрам небольшим красивым мечом, обшитым мягкой тканью, во избежание нечаянных травм.
Сверху прозвучали заключительные слова Помпуса, послышались аплодисменты многочисленной толпы, похоже собралась вся деревня. Разъяренным котом вниз спустился учитель, начав всех подгонять. Сделав перекличку, Помпус глубоко вдохнул, выдохнул и дал отмашку начинать. Мидий, с равнодушием глядел на вереницы актеров, растянувшихся в порядке очереди. Ему рано становиться в ряд, до финала далеко…
Напряжение учителя спадало, спектакль шел без лишних заминок. Сверху, на сцене действо вызывало те эмоции, что и предполагались учителем, зрители томно вздыхали, вскрикивали от ужаса и заливались смехом. Пришел черед финальной сцены. Мидий вспрыгнул по ступенькам, вместе с десятком актеров второго плана и вышел на яркий свет. Сцена ярко освещена со всех сторон. Зрителей почти не видно из-за разницы в свете, на улице постепенно заходило солнце.