— Что это? — не воодушевился Мидий увидев книгу в твердой обложке с красным переплетом, наверняка очередная храмовая ересь, Родий только на такое и… Мидий широко открыл глаза прочитав название «Герои Нерушимого королевства».
— Беру свои… мысли обратно… с-спасибо. — Мидий похлопал по плечу Родия, собиравшегося возмутиться и узнать про мысли. Работать совсем перехотелось.
Первым по списку был приют госпожи Элпиды. Расположилось старое здание в бедном районе, почти на окраине города. В детстве, Мидий и не подозревал о существовании в Серебряном городе неблагополучных районов, оказывается ошибался.
Путь лежал мимо нового дома искусств, строящегося на деньги неизвестного богача, тщательно скрывающего своё имя. Родий не стал уговаривать пойти боле коротким путем, все равно Мидий не послушает. Всегда, когда появлялась возможность пойти мимо стройки, Мидий избирал эту дорогу.
Сегодня настал день ожидаемый младшим Спессом. Сегодня, на одной из стен начнут рельефную лепку — создание объемной картины. Парень выведал сюжет, будут изображать морскую гавань с кораблями. Море — единственное захватывающие полностью и всецело мысли Мидия. Он может тихонько сидеть и слушать, как два случайно забредших моряка сидят и травят байки в придорожном трактире. За такое ему частенько перепадало оплеух от госпожи Спесс. Бесполезно тянуть его за рукав, прося уйти, поэтому, пристроившись неподалеку, Мидий с Родием прислонились к дереву и уставились во все глаза на стену, в ожидании шедевра.
— Мидий, нам попадет от настоятеля, снова. Умельцы будут работать до самого вечера, давай вернемся попозже — особо не надеясь, уныло произнес Родий и удивился, увидев махнувшего рукой Мидия, закинувшего суму на плечо.
— Правду говоришь, чего таращиться на них, вечером вернемся.
— Сама работа тебя не впечатляет? Очень искусно получается смешивать умения, это ж почти мастера… — заикнулся Родий и замолчал, нарвавшись на усмешку товарища.
— К чему мне эти бестолковые, этих мастеров сотни и тысячи, а вот таких, как мы с тобой… — Мидий вздохнул, ядовито улыбаясь над самим собой.
Тем временем, приглашенные художники взялись за дело. Легким движением закатав рукава своих курток, умельцы, не говоря ни слова, развязали несколько лежавших подле них мешков, пару раз встряхнули руками и следом широко расставив пальцы, стали плавно водить ладонями параллельно стены, не касаясь поверхности. Волшебным образом, на стене, незаметно глазу, появлялся слой гипса с секретным не раскрываемым элементом, по слухам, порошка на основе вулканической лавы. Постепенно слой нарастал, превращаясь в миниатюрное море. Волны смеси, словно их старшие водяные братья били друг о друга, поднимая тучи брызг, летящих во все стороны. Умельцы, синхронно, шаг ха шагом, отходили назад. Захватывая всё пространство стены бурлящей массой.
Когда с подготовкой было покончено, один мастер опустил руки, передышка не продлилась и промежутка между двумя вздохами. Каждый из умельцев занялся своими частями картины. Работа превратилась в непрерывный завораживающий танец рук. Каждый палец двигаясь создавал один крохотный кусочек огромного полотна. Конечно же, всего мастерства ни Родий, ни Мидий не увидели, потому, как спешащие и всё более угрюмые приближались к приюту.
Двухэтажное белое старинное здание, ухоженное снаружи и изнутри, овальные окошки, завешанные тяжелыми шторами, госпожа Элпида щепетильно относилась к вопросам благоустройства и чистоты в своем приюте. Только вот незадача, хозяйка приюта прославилась своей широчайшей душой и еще большей доверчивостью, чем, незамедлительно воспользовались всяческие проходимцы, коих в Серебряном городе пруд-пруди.
Приют, по мнению Мидия, являлся одним из мест приоткрывающим сущность Серебряного города. Ведь откинь красивое название, шелуху знати и добропорядочности, останутся дармоеды, воришки, и прочие жаждущие легких денег, отнятых у трудолюбивых умельцев. «Не поймешь, пока сам не станешь таким отверженным, отщепенцем» — заканчивал мысль Мидий, переступая через дверной порог.
— Дорогие мальчики! Вы как раз вовремя! — сначала раздался взволнованный голос госпожи Элпиды, а после, на пролете лестницы со второго этажа появилась её сотня шелестящих юбок и платьев, с потерявшаяся в своей горе одежды хозяйка приюта. Женщина разменявшая пятый десяток, могла дать фору большей части молодёжи — поговаривали блиставшая в молодости артистка театрального помоста столицы, по прозвищу «порхающая бабочка», та самая госпожа Элпида…